Поначалу вы желаемого человека можете и не видеть, но ни в коем случае от сеанса к сеансу не меняйте объект вашего наблюдения до тех пор, пока в вашем видении он не «проявится». И только когда этот человек устойчиво начнет «откликаться» на вас, переходите к кому-то другому образу.
Поскольку вы будете заниматься и другими упражнениями, то не следует увлекаться этим тренингом больше месяца, даже если вы в конечном счете не достигнете цели. Ведь у вас в запасе имеются и другие тренинги по ясновидению. И все они сработают вкупе в какой-то, возможно, неожиданный для вас момент, и это случится обязательно — у кого-то раньше, у кого-то позже. Все зависит от ваших способностей и воли.
В заключение хочу предостеречь: любые магические действия не так уж и безобидны, как кажутся на первый взгляд, из-за чего некоторые неофиты попадают под влияние своей идиотской самоуверенности. Отнеситесь ко всему, что написано в этой книге, с должной осторожностью. Я понимаю, что это предостережение в данной главе многим может показаться, что называется, ни к селу, ни к городу, но таковым я лишний раз хочу предупредить особо ретивых читателей о том, что поспешная неразборчивость в выборе парапсихологических опытов может кого-то превратить в слепого исполнителя воли чужого духа…
Регрессия. Глубинная регрессия
Однажды к нам в гости забежала моя внучка Полина, в то время ученица седьмого класса. С собой она прихватила Дину — свою подружку и ровесницу. Попив чая с печеньем, Поля стала показывать Дине наши с женой старые семейные фотоальбомы, которые включали в себя старинные родовые фотографии вплоть до девятнадцатого века. Девочки увлеченно перекидывали картонные страницы альбома, склонившись над столом, я же в это время сидел на диване и смотрел по телевизору какую-то передачу про бегемотов.
Вдруг Дина пододвинула к себе альбом поближе и ткнула пальцем в однушз фотографий:
— А я этого мальчика знаю!
— Врешь! — воскликнула Поля с улыбкой, в которой сквозила недетская издевка. — Это же мой дедушка, когда был маленький. Правда, дед?
Она вырвала альбом из рук подруги и подвинула его ко мне.
— Ведь это ты здесь, правда? — повторила Поля.
Я посмотрел на снимок полувековой давности. Там, на крыльце деревянного барака, стоял симпатичный черноглазый мальчуган лет шести, в кепке-шестиклинке и распахнутом осеннем пальто, с одной оторванной на нем пуговицей. А рядом — прислонившаяся к нему девочка, года на два младше него, в плюшевом пальтецо с капюшоном, натянутым на голову.
— Да, это я, — подтвердил я, — а рядом моя двоюродная сестра Таня.
— Ну вот! Вруша, вруша! — заверещала Поля, с торжеством глядя на подружку.
Дина молитвенно сложила руки на груди.
— Нет, правда не вру, — посмотрела она на меня кроличьим взглядом. — У этого мальчика внутри в штанах ключ привязан на резинке, а я жила вон там, — Дина показала на ближайшие окна в бараке, — и стряпала для него пирожки…
— Ну как тебе не стыдно так врать, Дина?! Да тебя тогда в помине еще не было! Дед, ты не обращай на нее внимания, она у нас часто так заговаривается! Чокнутая, чокнутая!
Поля стала хохотать и щипать Дину, но той было вовсе не весело, она вяло отбивалась и с мольбой оглядывалась на меня. С ее глаз были готовы сорваться наворачивающиеся слезы. Я же остолбенело смотрел на девочку — она сказала то, чего не знал ныне уже никто, да и я сам уже давно об этом забыл. Действительно, в те времена внутри штанов у меня болтался на веревке ключ от квартиры, оставлявший на моем теле синяки, и который таким образом приспособила мне моя мама, поскольку ключей я потерял уже немерено.
Тут до меня, наконец, дошло, что девочке эта фотография навеяла какие-то воспоминания из ее прошлой жизни, где она, несомненно, была старше меня. В этот же день я провел с ней сеанс регрессивного гипноза, который подтвердил мои догадки.
В прошлой жизни Дина, оказывается, была не кем иным, как тетей Дашей — хозяйкой одной из комнат той самой квартиры, окна которой примыкали к крыльцу. Образ тети Даши я помнил смутно — просто как полную женщину без возраста, лицо которой, впрочем, как и имя, стерлось из моей памяти более чем за пятьдесят лет. И это имя назвала сейчас Дина, и это было верно, в этот момент я его вспомнил. У тети Даши тогда у самой была свора детей мал мала меньше, муж — колченогий инвалид войны. В коридоре их квартиры стоял нехитрый станок для завивки проволоки в пружинные длинные спирали, из которой калека плел панцирные сетки для кроватей, и там же были свалены в кучу мотки этой проволоки. В этом коридоре всегда пахло машинным маслом и железом, потом этот запах повторился для меня на заводе, куда я пришел работать после института…
