— Об этом придется поговорить попозже.
Повисла пауза. Йоаким попробовал собраться с мыслями, однако Сюзанна опередила его:
— Сейчас мы обсудим условия.
— Да?
— Скажу сразу: если ты хочешь общаться с Якобом, я должна твердо знать, что могу на тебя положиться.
— Конечно, можешь.
— Разве?
— Что ты имеешь в виду? — недоуменно спросил он.
— Как что? Насколько мне известно, мы договаривались, что ты заберешь Якоба в четыре.
— Да.
— Вместо этого ты заявился в ясли в два часа! Сам посуди, можно ли тебе доверять!
Он не ответил.
— Вот скажи мне, о чем ты думал, а? — продолжала она. — Пойми наконец, так дела не делаются. Как, по-твоему, я должна к этому относиться? Что мне думать?
— Сюзанна… — начал было он, но она возбужденно перебила:
— О чем ты думал? Куда собирался его повести?
— В библиотеку, — робко сказал он.
— В библиотеку! — выкрикнула она. — Ты совсем свихнулся, Йоаким. Короче говоря, пока что тебе рассчитывать не на что.
Потом он долго стоял на углу улицы, тер ухо. И мало-помалу сообразил, что во всем этом есть кое-что странное. Откуда она знала, что он был в яслях уже в два часа, если только не звонила проверить, когда он приходил?
И Дитте не хотела с ним разговаривать. На глаза вдруг набежали слезы. Все вокруг расплылось, он долго моргал, глядя на озеро Сортедамс-сё, где на тонком льду крякали утки и лысухи, и печально думал: эх, ну почему я не утка! Вот была бы жизнь!
Отныне он старался все делать правильно. Звонил Сюзанне, только мобилизовав все силы, и разговоры не затягивал, чтобы она не заподозрила его в невменяемости. Но как только откладывал трубку, эмоции вскипали в нем с такой силой, что обуздать их было невозможно.
— Я тоскую по Якобу! Зачем ты меня терзаешь?! — кричал он дома, у себя в гостиной. И тотчас слышал голос Сюзанны: раньше надо было думать!
Через некоторое время он добился нового разрешения забрать Якоба из ясель, однако именно в тот день мальчик простыл и остался дома. Так повторялось раз за разом, то под одним предлогом, то под другим, и в конце концов он позвонил в секретариат председателя магистрата, где охотно взялись помочь: мол, судебный пристав может проследить, чтобы он действительно забрал Якоба. Такая перспектива совсем обескуражила Йоакима. Мысленно ему представились двое взрослых, тянущие Якоба каждый в свою сторону, и несчастное личико ребенка. Он осознал, что помощи ждать неоткуда, что он совершенно одинок перед лицом происходящего кошмара. Так-то вот, сказал он себе. И начал каждый день писать Якобу письма. Читали их вслух, нет ли, неизвестно, но ему казалось, ничего лучше не придумаешь. Он вдруг понял, что собственный его мир и мир Якоба теперь бесконечно далеки друг от друга. Ну что интересного он может рассказать трехлетнему малышу? Изрядно поломав себе голову, он решил писать ему про всякие приключения. Переписывал их прямо из книжек, которые в перерыве на ланч брал в библиотеке, и занимался этим ежедневно после обеда, в конторе, потому что дома сидел закутанный в пальто и одеяла. Может, Якоб и правда еще слишком мал? Если честно, он все же, наверно, пока на уровне книжек-картинок? Йоаким сомневался во всем и чувствовал себя усталым, выжатым как лимон. Он не замечал, что коллеги испуганно сторонятся его, не замечал, что его ни о чем не спрашивают, ничего не требуют. Только Луи иной раз заходил к нему, интересовался, не замерзает ли он там, в лесу, и хорошо ли питается, и каждый раз, когда дверь за ним закрывалась, Йоаким облегченно вздыхал и опять погружался в свое великое одиночество.
В эти дни в конторе проходила аттестация сотрудников. Коллеги готовились к собеседованиям, обдумывали, что станут говорить. Йоаким решил, что все пойдет само собой, стоит ему предстать перед кадровой комиссией. За пятнадцать минут до начала собеседования он еще писал письмо и очень рассердился, когда зазвонил телефон. Однако, услышав голос Сюзанны, разом спустился с небес на землю.
— Ты хочешь повидать Якоба, — сказала она. — И я придумала, как это сделать, не подвергая его опасности.
— Опасности? — переспросил Йоаким.
— Лучше всего тебе видеться с ним здесь, у нас. Тогда ему не придется оставаться с тобой наедине.
