Так они жили. Мацка по-прежнему служил возницей, а Дыса стирала для господ белье.
Вскоре вышел указ о том, чтобы все, кто не обвенчан в церкви, обязательно сделали это. Мацка и Дыса не были обвенчаны. Мацка с приставом отвезли ее в Ганис и буквально силком загнали в церковь. Мацка сунул священнику в руку пять рублей и тот обвенчал их.
Шли годы. В Косете сменилось начальство. Новое не было расположено к Мацка, в Косете для него уже не было места, и ему пришлось поселиться в Ганисе, в курятнике Дыса. Мацка, привыкший есть за одним столом с начальством, требовал, чтобы и Дыса кормила его тем же. Но разве могла Дыса кормить его изысканными блюдами? А Мацка постоянно бил ее за это. Дыса много раз обращалась в церковный суд, но ответ всегда был один и тот же: «Кого соединил бог, тех люди не властны развести». И ей приходилось, плача, возвращаться домой ни с чем.
Мацка болтался по свадьбам и поминкам. Однажды, возвращаясь с попойки, он, пьяный, свалился со скалы. Люди принесли его труп домой, похоронили и разошлись.
Дыса еще несколько лет прожила в свое удовольствие, хоть в бедности, но свободной, а потом умерла и она.
В те времена, когда Россия, после присоединения к ней Грузии, укрепляла свою власть на Кавказе, в Алагирском ущелье, в селении Нузал, жил бедный человек Саукудз Сауаты с женой своей Саниат. Саукудз мечтал о сыне, но у них долго не было детей.. Наконец, через несколько лет его жена забеременела.
Однажды ненастной зимней ночью Саукудз сидел у огня, накинув на плечи старую шубу. За дверью бушевала снежная буря, в очаге, вспыхивая неровным пламенем, горел хворост. В углу на соломенном тюфяке лежала Саниат. Она стонала, держась руками за живот – ей пришло время рожать. Соседские женщины, собравшись вокруг нее, старались подбодрить ее и помогали ей, как могли. Прошло немного времени и Саниат родила девочку. Женщины смолкли. Наконец, одна из них произнесла:
– Все же лучше девочка, чем совсем ничего. Саниат, застонав, ответила:
– Женщина и рождается в черный день, и жизнь ее черна! Прошло семь дней. Саниат собрала соседок и они дали девочке имя Сафиат.
Шло время. Сафиат росла в любви и ласке, ни в чем не зная нужды. Родители не могли нарадоваться на нее, Саукудз уже и не вспоминал, что когда-то мечтал о сыне.
Когда Сафиат исполнилось семнадцать лет, о красоте ее уже ходили легенды. Она и вправду была красива: черные глаза и брови, чистый, высокий лоб, длинные толстые косы, тонко очерченный рот, белоснежные зубы, тонкая талия, высокая грудь – словом, всем красавицам красавица.
Многие юноши ходили по ней с ума, к ней отовсюду приезжали сваты, но никто не мог добиться ее согласия. Отец тоже не хотел пока никому отдавать ее. Он гордился красотой дочери и не видел вокруг ни одного человека, который был бы, по его мнению, достоин ее.
Неподалеку от Нузала, в Алагирских горах, жил Бибо из рода Тулата, смелый человек, отличный наездник. У него повсюду были друзья – в Чечне, Ингушетии, Кабарде. Тулата издавна были в кровной вражде с Сауата, родом Саукудза, но случилось так, что Бибо и Сафиат полюбили друг друга. Им приходилось скрывать свои чувства и никто из людей не знал об их любви. Бибо не смел и подумать о том, чтобы послать сватов в дом кровников.
В те же годы жила в Ардоне старая вдова по имени Айсат. У нее не было никого, кроме единственного сына Гади. В доме Айсат часто останавливались приезжие русские – чиновники и торговцы. Айсат радушно принимала их, надеясь, что они в конце концов обучат ее сына своему ремеслу. И в самом деле, Гади очень быстро научился говорить по-русски и мало-помалу начал разбираться в коммерции.
Стараниями Айсат Гади сдружился с начальством и те всюду брали его с собой. Однажды Гади вместе с приставом поехал в Нузал. Был какой-то праздник, молодежь танцевала на площади и среди танцующих Гади увидел Сафиат. Ее красота поразила его. Словно окаменев, стоял он посреди праздничной толпы, не отводя глаз от плывущей в танце Сафиат.
С тех пор Гади стало трудно узнать. Он днем и. ночью думал о Сафиат, бросил все дела и жил только своей любовью. Его мать, женщина старая и умная, сразу догадалась, в чем дело. Узнав, что сын влюблен в бедную горскую девушку, она сказала ему:
