— Ну что, видишь?
— Нет, — ответил Роланд, — атмосфера страшно густая, правда?
— Сэм, можешь ты рассмотреть какие-нибудь объекты, которые отсюда движутся вправо?
— Нет, пока слишком рано. Может быть, кликов через десять. Однако все равно смотри в оба.
— На самом деле нет никакой необходимости. Если мы его пропустим, мы его пропустим. Это же все равно как бросить жребий, помните? Нам годится любой портал.
— Ты капитан на корабле.
— Мне нравится твой дух, Сэм. Парус поднят, и ветер полнит его.
— Что у меня поднято?
— Бом-бим-брамсель или как его там…
— Мне что-то кажется, что вся твоя терминология хромает.
— Ну ничего не поделаешь, я никогда не сталкивался впритирку с моряками.
— Вот как? А мне все казалось, что ты немного поплавал с той, такой фигуристой большегрудой дочуркой какого-то чиновника, в твою бытность в колледже. Очень давно это было… как ее звали? Зоя?
— Господи, ну и память у тебя.
— Зоя. Так ведь, правильно?
— Мне кажется, да. Ну конечно, я помню. Зоя Михайловна Титова.
— И ты еще говоришь, что это у меня память хорошая! — восхитился Сэм.
— Я только одно помню — Титова, и титьки у нее были замечательные. Очень красивая девчонка. Интересно, что с ней потом сталось?
— Тебе надо было на ней жениться. Она была по уши в тебя влюблена, если я правильно помню. Она к нам приезжала как-то на ферму.
— По-моему, да, — сказал я. — Это было очень давно. Мне не могло быть больше двадцати одного тогда. А ей, получается, около семнадцати.
— Ах, сладкоголосая птица юности.
— Чушь собачья.
— Говорю тебе, что тебе нужно было на ней жениться. Подумай, где бы ты сейчас был.
— В психушке.
— Ты замечательно устроился бы по жизни, вот что.
— Замечательно устроился бы в жизни, а не по.
— А? Что? Глупости! Сейчас-то ты кто — водитель грузовика? Да? Такой талантливый парень, как ты, таскает груз с одного навозного шара на другой, лакает пиво…
— Вот черт, а пива-то и впрямь хочется… у нас есть?
— Не пытайся переменить тему.
— Ты сам поднял вопрос. Эй, там! Есть у нас в холодильнике пиво?
— Несколько бутылок продукции компании Ш энд Л, — раздался голос Дарлы. — То есть, Шона и Лайема.
— Ох-х-х, — ответил я. — А «Звездного облака» не осталось?
— Нет, извини, Джейк. Последнее ты выпил на планете Рагны.
— МЕРТЕ. Ладно, забудь об этом.
— Ты уверен, что не станешь пить «Шон энд Лайем?» — спросила Дарла.
— Нет, спасибо большое.
— Здоровенный глупый шоферюга с тяжеловоза, — продолжал Сэм. — Ты бы мог выполнить в жизни все, что пожелал бы. Был бы и ученым, смог бы стать и инженером. Все, что угодно.
— Единственное, что мне хотелось бы делать, — ответил я, — это писать стихи.
— Я помню. У тебя и это неплохо получалось. У тебя был своеобразный талант. Однако поэзия не заплатит за квартиру.
— Это уж точно. Вот тебе одна из причин, по которым я прекратил писать.
— А теперь ты через месяц платишь за квартиру. Через месяц, потому что каждый месяц — трудно. Прогресс.
— Да ну, Сэм, уж мне-то не говори, что не любишь дорогу.
Сэм неопределенно крякнул и сказал:
— Нет, почему же… я могу признать, что жизнь на дороге имеет свою прелесть… временами… Однако большую часть времени это просто скучно. И, так ее разэтак, по большей части она и хрена моржового не приносит.
— «Моржового хрена», — повторил Роланд, прислушиваясь к тому, как это звучит, — замечательный предмет, — он повернулся ко мне и улыбнулся. — Я составляю походный словарик твоего жаргона, знаешь ли. Ты можешь дать перевод на литературный английский?
Я включил рацию.
— Эй, Карл!
— Хо-хо-хо!
— Роланд хочет знать, что такое «хрен моржовый». Ты можешь дать ему перевод на язык белого человека?
— Ах, это? Батюшки, Роланд, разве ты никогда у моржа этого не видел, что ли?
— Мне кажется, я понимаю, о чем идет речь, — ответил Роланд, — и, хотя я и моржа-то никогда не видел, я могу догадаться, о чем идет речь, и мне очень жаль, что я спросил.
— Собственно говоря, это ни фига не означает.
— Это я и так понял, — пробормотал Роланд.
— Ты знаешь, — продолжал Карл, — я и сам понимаю, что мои привычки говорить именно так иногда удивляют людей, которые к такому не привыкли. Я стараюсь за собой следить, но…
