Роланд все это время думал.
— А что, если б ты пробовал, Джон? Что, если ты пытался разыскать себя самого?
— Я тогда потерплю неудачу.
Роланд ткнул в него пальцем.
— Но что, если ты сможешь себя разыскать?
— Но так не получится. Это уже история.
— Извини, Сьюзи, — сказал я, вставая.
— Конечно.
Я выбрался из ниши и прошел к сейфу, который был в стене возле койки, где растянулась Дарла. Она жаловалась на тошноту.
— Тебе получше? — спросил я, наклоняясь, чтобы приставить большой палец к считывающему отпечатки устройству в замке.
— Гораздо. Со мной практически все в порядке.
— Но у тебя есть добрая и свободная воля, — говорил Роланд, продолжая спор, — нет ничего, что могло бы помешать тебе отправиться обратно на Хадиджу и показаться там своему двойнику.
— Но я не стану.
— Я зато так сделаю.
Джон был искренне потрясен.
— Ты?
— Конечно. Я не смог бы от этого удержаться.
Джон с огорчением и изумлением покачал головой.
— Господи. Так искушать судьбу… это… — он передернулся. — На этот счет должен быть какой-то греческий миф.
— У греков не было машин времени.
— Нет, я имел в виду моральную аналогию. Эдип, может быть.
— Что же мне, глаза себе выколоть после того, как я это сделаю?
— Мне кажется, что у твоего двойника глаза сами из орбит выскочат.
— Объясни это, — сказал я Джону, плюхая перед ним черный кубик, — без парадокса.
— Не смог бы даже начать.
— А это еще что, черт побери, такое? — спросил Лайем.
— Хороший вопрос, — ответил я.
— Это штука, которая не может существовать, — сказал Роланд, — но, тем не менее, она существует.
— Это как? — поинтересовался Лайем.
— Это та штука, которую я, как говорят, привез из своего путешествия во времени и отдал кому-то… кто дал ее, в свою очередь, кому-то, кто вручил ее Дарле…
— Которая отдала это тебе. Понятно. Это карта Космострады.
— Может быть.
— Я в этом сомневаюсь, — сказал Роланд, поднимая кубик и вглядываясь в гладкие стены.
— Почему? — спросил Джон.
— Ну…
— Это самая чернейшая… чернота, которую я когда-либо видел, — сказал Лайем, который протолкался к столу мимо Шона, чтобы быть поближе. — Даже цилиндры…
— Ну, это… — ответил я. — Мы их всегда видим на большом расстоянии. А если посмотреть на них поближе, тоже становится не по себе.
— Это должен быть артефакт строителей Космострады, сказал Шон, — что же это еще может быть? Они, кажется, предпочитали этот цвет.
— Если это не карта Космострады, — сказал Джон, — то что же это?
— Странно, — сказал Роланд, почти касаясь глазом поверхности кубика, — ведь тут почти невозможно увидеть поверхность. Это… я хочу сказать, невозможно как следует…
— Но, если это не карта Космострады, — продолжал Джон, почти разговаривая сам с собой, — тогда…
Эта мысль повергла его в глубокое размышление.
Дарла встала и подошла к столу. Она положила руку мне на плечо.
Роланд поставил кубик на стол, и мы все смотрели на него.
— Что же это за чертова штуковина? — сказал я наконец.
— Хм-м-м… — сказала Сьюзен.
После еще одного периода глубокомысленного молчания Джон сказал:
— Мы все время удаляемся от главной линии разговора.
— Ты прав, — сказала Сьюзен, — что нам делать?
— У меня есть предложение, — включился Сэм по громкоговорителю.
— Валяй, — сказал я.
— Пошли Карла, чтобы он исследовал эту планетку, посмотрел бы, есть ли кто кругом. Потом будете решать, что вам делать.
— Ты что-нибудь в воздухе засек?
— Нет, но это совсем не обязательно означает, что планета покинута или необитаема. Конечно, это уже само по себе многого не обещает, но просто на всякий случай сперва надо поглядеть, что к чему.
— Ты пробовал сканировать с птичкой?
— Да, но ничего не обнаружил.
— Мне кажется, не будет вреда, если Карл прокатится по окрестностям. Время у нас есть.
— Естественно, почему бы и нет? Как я уже сказал, надо использовать это время, чтобы все как следует продумать. Приятно так время от времени переключить скорость на самую малую. Нет никакого смысла улепетывать отсюда с вытаращенными глазами, если можно избежать…
Тут он осекся, потом сказал:
— Поспешил я высказываться.
— Кто-то пролетел через портал?
— Нет, кто-то идет по пустыне к нам. Похоже, человек.
