— Не знаю, — ответил я. — Они больше знают про привычки старого Зейка, чем мы.
Я пошел в кормовую кухню заварить себе чашку кофе. Он был мне крайне нужен. Джон и Роланд пошли следом за мной.
— Кроме того, — продолжал я, — я подозреваю, что Мур расслабился и не стал охранять гостиницу. Насколько он знает, я под арестом в хижине, а вы все разбежались. И если Шон прав относительно его привычки выпить на ночь, то мы можем застать его, как говорится, без штанов.
— И если его приспешники пьют так же здорово, как он сам, — прибавил Джон.
— На этой планете все пьют как рыбы, — сказал Роланд.
— Твои плавники недаром виднеются, — сказал я.
Он ухмыльнулся мне, потом рыгнул. Потом потер живот.
— Моя будущая язва снова проснулась, — простонал он.
Я покопался в аптечке, пока не нашел для него снадобье.
— Лови, — сказал я ему, перебрасывая через кабину бутылочку пилюль. — Циметидин. Прими одну.
Он поймал пузырек и с восторгом покачал головой.
— Есть ли что-нибудь такое, чего у тебя нет в этом шкафчике с лекарствами?
— У меня там все есть, — сказал я, — для поднятия настроения, и снотворные, и все, что хошь — только назови.
— Верю.
— Кто бы мог подумать, что мое чадо вырастет торговцем наркотиками, — сказал Сэм.
Лайем вернулся через сорок пять минут.
— Не так много постояльцев, как нам казалось, — сказал он нам. — И некоторые из них сидели внизу в баре. Мы предупредили остальных, они вымелись оттуда без всякого протеста.
— Есть охрана?
— Двое дрыхнут в конторке. Мне кажется, у Мура один или два парня пьют с ним в его комнатах. Мне кажется, они ничего неожиданного не ждут.
— Отлично. Где Шон?
— В баре. Не беспокойся, когда что-нибудь начнется, они мигом выскочат через заднюю дверь.
— Отлично. Мне не хотелось бы никаких невинных жертв. Ты вполне уверен, что Винни и Дарла не там?
— Такой шанс есть, но я в этом сомневаюсь. Они, скорее всего, где-нибудь в лесу.
— Порядок.
Я завел мотор и поехал вперед. Ветки хлестали по крыше, они едва возвышались над машиной. Крохотные глазки поглядывали на нас из темноты — по крайней мере, мне так казалось, потому что стоило мне поглядеть внимательно прямо на них, как они исчезали. Неужели я все еще был пьян, и мне мерещилось? Нет, я все-таки протрезвел, но все-таки еще не был до конца уверен, где реальность, а где галлюцинации. На самом деле не так уж это состояние отличается от реальности, если хорошенько подумать.
Дорога свернула вправо, и впереди появился свет. Я заставил мотор взреветь, чтобы его было слышно. Мне теперь не нужны были тонкость и незаметный подход. Это был мой роскошный спектакль, и мне нужна была аудитория. Я зажег фары высокой яркости, те, которые мы используем на дальних расстояниях и сфокусировал прожектор на окнах, которые были прямо рядом с офисом. Я прокатился по опустевшей стоянке и остановился метрах в пятнадцати от главного входа. Потом я включил усилитель на 5000 ватт, переключил на внешнюю связь, надел шлем и начал говорить.
— ВНИМАНИЕ, ВНИМАНИЕ, — я услышал свой собственный голос, который загремел в ночи. — Я обращаюсь к владельцу этого заведения, мистеру Зейкери Муру.
— Матерь божья, да ты мертвых разбудишь, — пожаловался Лайем, затыкая уши.
— Я снова повторяю: внимание, мистер Зейкери Мур. Вас просят выйти на парадное крыльцо и встать посреди него.
Я дал ему двадцать секунд.
— Мур, вытащи свою задницу на крыльцо, да поживее, не то я выпущу ракету прямо в окно твоей спальни.
В окне прямо возле офиса появилось на миг чье-то лицо и исчезло. Мне трудно было сказать, кто это.
— Сэм, давай-ка разбудим его музыкой.
— У меня есть как раз подходящая для побудки музычка, — сказал злорадно Сэм.
Мы оглушили гостиницу, обрушив на нее восхитительное исполнение «марша золотых орлов» примерно с полминуты. Потом парадная дверь открылась, и на крыльце появился Мур, закрывая глаза обеими руками. Он был одет в длинные серые кальсоны.
— Выключите этот чертов свет! — проревел он.
Я отклонил прожектор совсем чуть-чуть, но свет не выключал.
Он подслеповато прищурился. Он был наполовину сонным и смертельно похмельным.
— Что за долбаная чушь тут творится?
