Автостоп - страница 10

Девочка кивнула все с той же серьезностью. Серьезность, видимо, была ей во всем присуща.

— Знаю, — сказала она, — это когда идешь по дороге.

— Да, пешком, а если какой-нибудь водитель готов тебя подвезти, то проезжаешь часть пути на машине. Мне предстоит еще далекая дорога, я направляюсь в Ним посмотреть на арены.

— Что это такое, арены?

— Памятник древнеримской архитектуры. А Ним — это город.

— Как Аннеси?

— Конечно. Как любой город. Ну, город, понимаешь?.. Да хватит болтать. Скажи-ка мне лучше, далеко отсюда до Сюли-на-Луаре?

Девочка ответила ему не сразу. Она внимательно оглядела его всклокоченные волосы и грязную рубашку, и по выражению ее лица было ясно, что она на этот счет думает.

— Нет, недалеко, — сказала она наконец, сдвинув брови. — Но ты не можешь отправиться в путь в таком виде, тебе нужно прежде всего умыться.

— Не обязательно.

— Нет, обязательно. Когда утром встают, всегда умываются.

— А вот ты, я вижу, не умыла свою дочь, — сказал Люк и, лукаво улыбнувшись, показал на куклу. — Сколько тебе лет?

— Одиннадцать.

— А я думал, не больше девяти.

— Вот видишь, ты ошибся — мне одиннадцать. И Ольге почти столько же, сколько и мне. Как тебя зовут?

— Люк.

— Так вот, Люк… О, вот и моя кузина Берта! — воскликнула девочка, резко обернувшись.

На крыльце появилась женщина в очках, высокого роста, полная, так и пышущая энергией.

— Почему ты опять убежала, Элиза? — спросила она, спускаясь по ступенькам в сад. — Твой шоколад готов.

— Потому что у нас на аллее спал мальчик в спальном мешке, — сказала Элиза своим тоненьким голоском. — Видишь?

Люк стоял у грядки салата и смущенно улыбался. Женщина неприветливо посмотрела на него.

— Да это настоящий бродяга! С кем это ты дрался, мой друг? Почему ты весь изодран?

— Колючий кустарник… — пробормотал Люк.

И он рассказал о своих вчерашних приключениях.

— Я в темноте все крутился на одном месте и совсем уже сбился с пути, не знал, где я. Поэтому, когда я увидел ваш дом, я…

— Все ясно. Еще одна жертва автостопа, — проворчала очкастая, перебив его. — За эту неделю ты третий. И куда это вы все идете и идете, словно поездов уже не существует!

— Но он же весь исцарапан, погляди на его руки! — с мольбой сказала Элиза. — Его зовут Люк, и он хочет добраться до Нима, чтобы посмотреть на арены.

Женщина разглядывала Люка сквозь толстые очки.

— Ах, вот оно что… Ну, если тебе нравится снашивать свою обувь, то я лично ничего не имею против.

— Как? Он уйдет от нас, не помывшись и не позавтракав? — в ужасе воскликнула Элиза. — Ну, пожалуйста, кузина Берта, он такой милый!

— Не ной, малышка. А ты, юный безумец, не вздумай топтать мой салат. По-твоему, я обязана подбирать всех бродячих собак, таких грязных, что их нужно в корыте отстирывать?.. И тебя, молодой человек, не мешало бы простирнуть… Ладно, пошли, и не вздумай возражать.

С этими словами женщина схватила Люка за руку и властно потащила его на крыльцо, а Элиза бежала за ними, похожая на розовое облачко. Широкий коридор, дверь… Вторая дверь вела в душевую, и Люка весьма решительно туда впихнули.

— Полотенце на полке, — сурово сказала кузина. — Постарайся ничего не залить, и раз ты уже встанешь под душ, то хоть отмойся как следует.

Впрочем, уговаривать Люка не пришлось. И когда несколько минут спустя он вышел из душевой, то был красный как рак — так усердно он себя тер.

Элиза ждала его в коридоре.

— У тебя волосы торчат, как иглы у ежа, — сказала она, давясь от смеха, — а рубашка…

Люк выбежал в сад, снял грязную рубашку и запихнул ее в рюкзак, потом вытащил чистую майку поспешно надел ее. «Если очкастая теперь не накормит меня досыта, я ей этого не прощу, — подумал он. — Еще причесаться, и я готов».

В большой кухне с ослепительно белыми стенами, за круглым столом, покрытым скатертью из пластиката, восседала кузина Берта. Справа от нее сидела Элиза. На столе стояли три большие чашки с горячим, дымящимся шоколадом, банка с клубничным вареньем и целая гора бутербродов, от которых Люк не мог оторвать взгляда.

— Покажи руки! — приказала кузина Берта.

Люк протянул ей руки, не понимая, зачем. Она наклонилась, чтобы получше разглядеть все царапины, потом вынула из одного кармана пузырек со спиртом, из другого — пакет ваты и стала тщательно протирать каждую ссадину.