Она серьезно отвечала, что такого в ее практике пока не случалось, но она узнает. В общем, конечно, это типичное авторское право, так она считает. Швейцарского банка, конечно, не обещает, но печать… отчего же, печать вполне возможна. Думаю, эту печать она бы мне в конце концов где-нибудь прилепила, быть может, даже с веревочкой, с сургучом, и мои приемы остались бы при мне. И справку бы выдала, и в книгу бы занесла. Чтобы все как у людей. Так она верила во всемогущество всяких печатей, бланков и грифов — и вообще в незыблемость порядка вещей. А что, если бы я в ее нотариальной конторе попросил снять копию с этих пейзажей? Думаю, она бы и за это взялась. Работа есть работа. Нотариусы могут все.
Всем Лора говорит, что она «сама себя вылепила» — всего добилась самостоятельно. Родители у нее — простые рабочие, а она вот «получила образование». Да и помогать родители не могли: отец инвалид, мать сама немного зарабатывала. Но она выучилась. Ходила мыть по вечерам полы в кинотеатры, убирала снег, выгружала по утрам хлеб. Больше того, сама еще помогала матери. Уже после института сама овладела нотной грамотой и прилично теперь играет на фортепиано (Костя рассказывал, как она играет: и соната, и марш у нее выходят одинаково). Самостоятельно изучает историю архитектуры. Прорабатывает «Атомную физику» Макса Борна. Фехтует. Играет в шахматы. Ходит в бассейн. И при всем при том остается женщиной — так она считает. Все по программе. На очереди языки и медицина. Время требует гармонично развитых личностей. Оно требует лично ее, Лору. Она — за леонардовский универсализм («Всеобщую историю искусств» и «Детали машин» она также наметила к изучению).
Детей у нее двое, как и было запланировано. Мальчик и девочка, как и хотела. Сначала он, потом она, как и было задумано. Все случается так, как она этого хочет. Никакой мистики: судьбы, предопределения и прочего. Человек сам хозяин своей судьбы. Сам кузнец своего счастья. Она не ждет милостей от природы. Взять их у нее — ее задача. Этот антиэкологический девиз Лора культивирует всюду. Человек — царь природы. Побеждает сильный (т. е. «достойный» — ее современная интерпретация). Ни в какие случаи, обстоятельства и т. п. она не верит. Только в необходимость. Каждый пожинает то, что посеял. «Попрошайкам» — нищим, инвалидам и т. п. — она никогда не подает. Из принципа. У нас существуют дома для престарелых, больницы, социальное обеспечение и прочее. Литературы о «старичках» и «старушках» терпеть не может, называет ее «ущербной». Вершина литературы — это Томас Манн, так она считает. Деловая женщина. Никакой диалектики. Далеко пойдет.
Я не хочу, конечно, чтобы у нее что-нибудь случилось, сохрани господь, но когда-нибудь что-нибудь остановит ее размах и заставит задуматься. Такие, как она, не видят самой ткани жизни, жизнь представляется им в лучшем случае бильярдной партией, треугольником полированных шаров, выложенных специально для них на зеленом сукне бильярда, — все же остальное будет зависеть только от их способностей, от их меткости и сноровки: направить шары в лузу или промахнуться и передать кий другому, а самому в это время вытаскивать из лузы чужие, пока не представится следующего случая для удара. Ведь правила для всех одни. И шаров достаточно. Но — спеши. Поезд может уйти.
Лора в семье — безусловный лидер. Если в простом, уютном и хорошо отлаженном механизме своего семейного счастья Мара и Серж представляют соответственно ведущее и ведомое колесо, то Лора в своей семье одна представляет собой и ведущее, и ведомое, и даже червячную передачу. Она одна — целая коробка передач. Все — на ней, она сама выбрала себе эту роль. Это именно она затеяла однажды в газете дискуссию «Нужен ли семье лидер?». Нужен ли кораблю рулевой? Риторический вопрос. Нужен, считает Лора. Женщина, убеждена она. Ввиду ее неотъемлемых родовых признаков — основательности, терпения и деловитости. «Женщина — это компас в навигации жизни», — изрекла однажды за столом Лора. Ее тихий, затюканный Костя тогда шепнул мне: «Я предпочел бы ориентироваться по звездам — если бы вообще куда-нибудь плыл» — и вздохнул.
