Вряд ли он рискнул бы звонить напрямую заместителю министра внутренних дел, если бы не участие Салакаева в известной Хавастской операции, когда генерал сам возглавил эту акцию и запомнил по той поре сообразительного капитана. На это и рассчитывал Салакаев.
— Мухтар Насырович, — без тени панибратства заговорил он, когда генерал поднял трубку. — У меня сложное дело и нужна ваша санкция.
— Говори, капитан, — генерал был настроен благожелательно, и капитан это учел. — А ты все-таки мне не объяснил, откуда у тебя, чисто русского парня, такая фамилия. Помнишь, я все допытывался?
— Товарищ генерал, сейчас не до этого, — и Салакаев изложил коротко суть дела.
— Говори прямо, Владимир, чего ты от меня хочешь? — уже построже спросил генерал.
— Дайте мне в оперативное подчинение городское и областное ГАИ и выделите вертолет.
Генерал ответил только после внушительной паузы:
— Ты хоть понимаешь, о чем просишь?
Володя прекрасно понимал. Он отлично знал, как все эти по разделения не любят вмешательства в свои дела людей со стороны. Угро, как называют их для краткости, да еще районное, берет себе в оперативное подчинение ГАИ. Мало кто этого захочет. Но у капитана был убийственный довод:
— Товарищ генерал, в машине грудной ребенок.
Генерал долго говорил по другим телефонам, а трубка городского телефона лежала и лежала на столе. Володя слышал обрывки его переговоров и находился в понятном напряжении. В одну минуту все может рухнуть, его затея провалится, а со своей небольшой группой он не сможет повлиять на ход событий.
Только десять минут спустя он услышал голос генерала:
— Действуй, капитан. Но смотри, не сорвись. Тебе этого не простят!
Ирина Аркадьевна Полторацкая, маленькая, высохшая, уже начавшая седеть, не первый год живет на одних нервах. Нынче все учителя живут на нервах, и она уже сжилась с постоянным чувством тревоги настолько, что предчувствует беду за день до того, как она случится. Класс у нее действительно тяжелый, но сейчас у всех учителей тяжелые классы. Но у нее есть группа ребят, а в девятом классе, хочешь не хочешь, они уже парни, совершенно неуправляемые. Всюду есть ученики неблагополучные, и этим никого не удивишь. Но ее группа всегда на грани срыва и справиться с ними Ирина Аркадьевна уже не в состоянии. Это Алик Алферов, это Алеша Трухин, Олег Космынин и с ними вяжется Нуритдин Кабулов. А верховодит у них, конечно, Алик Алферов. И прозвище-то у него угрожающее — Алик-Клыч.
Еще в шестом классе Алик доставлял ей немало огорчений, были у него и приводы в милицию, и кражи, были жестокие избиения ребят из других классов, а что могла она сделать? Говоришь им хорошие, правильные слова, даже умоляешь, а они смотрят тебе в глаза к ухмыляются, словно им дано знать такое, что тебе, учителю, и на ум не придет, будто тебя за дуру несмышленную держат.
Она часто думала о природе лидерства в детских коллективах. На чем может держаться лидерство Алика-Клыча? Он и комплекцией мельче своих дружков, вертлявый, с черными курчавыми волосами и демоническим лицом. Лживый и трусливый мальчишка, он жесток в своих выходках, а его дружки восхищаются им, и он именно благодаря жестокости стал кумиром этих ребят. И чем изощреннее его выходки, тем привлекательнее он выглядит в их глазах.
Причем, несколько дней он может ходить смирным, сговорчивым, но потом его движения, жесты становятся все более порывистыми, непредсказуемыми, дергаными, и злая энергия накапливается в нем с каждым днем, пока не вырвется наружу. Ирина Аркадьевна в таких случаях говорит, что на Алика уже находит. И сегодня у него как раз тот пик напряжения, за которым неизбежно последует взрыв. И это будет не какая-то там элементарная грубость учителю, очередная двойка, к этому уже привыкли, а будет что-то изощренное, жестокое. Именно в таком состоянии он становится неуправляемым.
Черта лысого в ней, в этой психологии, да и в остальных премудростях педагогической науки, если ты чувствуешь, знаешь, просто убеждена, что Алик уже созрел и очередная беда вот-вот грянет, а предупредить, остановить не можешь. Попробуй подойти и начать его в чем-то убеждать, он сделает честные глаза и удивится: «Да что вы, Ирина Аркадьевна?"
