На карте района Кучеров определил круг поисков. В пределах этого круга оказались три школы.
Какой же тип подростка следует искать? Хулиганистый, отрывной парнишка возьмет лом, ножовку, кувалду, взрывчатку, в конце концов. Замки Якубовича открывала, а для этого нужна, как минимум, голова. Да еще в ней хоть несколько извилин. С микроэлектроникой дурак не возится. Но, с другом стороны, умный, думающий парень не свяжется с уголовщиной…
Володя выслушал рассуждения Кучерова и только головой покачал: — Умный ты мужик, Вячеслав Семенович, но мне некогда возиться с твоей версией. В районе два ограбления с убийством. Убийства жестокие, садистские. Ты повозись, конечно, с подростками, но мысль о детской шалости отбрось. За этими вскрытиями стоит банда. Мы все задействованы, крутись один, но недолго, два-три дня, не больше. Ты нам нужен.
Кучеров почувствовал внутреннее несогласие Салакаева, но весь ход событий говорил о том, что в деле участвовал подросток.
В первой же школе он потерпел фиаско, но уже во второй засветила надежда. Тут есть радиокружок, есть два компьютера, с которыми возятся пацаны. Здесь Кучеров подзадержался.
— Самая яркая личность в моем кружке, — категорически заявил учитель физики Равшан Давранович, — это, конечно, Николай Николаевич.
Кучеров выразительно поднял бровь: — Кто сей муж?
— Мальчик удивительно способный. Во всех науках успевает, но в моей!..
Элегантный учитель физики явно гордился своим учеником. Но познакомить сейчас же не смог, уроки кончились, и ребята разошлись по домам. Адрес Николая Николаевича, конечно, в классном журнале был, и Кучеров пошел по адресу.
Подъезд как подъезд, но когда Кучеров ступил на первую ступеньку, над ним зажглась лампочка. Вернулся к двери — погасла. Поднимался по лестнице осторожно. Кончился лестничный пролет и лампочка тут же погасла. Но зато вспыхнула другая, этажом выше. Так и двигался Кучеров от лампочки к лампочке, пока не добрался до четвертого этажа, улыбаясь про себя от предчувствия удачи. На двери квартиры двадцать четыре — большое табло. Когда Кучеров нажал кнопку звонка, зажглась надпись:
«НИКОЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ ПРИНИМАЕТ ДУШ».
Кучеров довольно рассмеялся и нажал еще раз. Появился текст:
«ИДУ. МИНУТКУ ТЕРПЕНИЯ».
Щелкнул замок, и дверь распахнул мальчишка. Вихрастый, ушастый, с синими глазами и мокрыми после душа волосами, внимательно посмотрел на Кучерова и серьезно осведомился:
— Вам кого?
— Мне Николая Николаевича Суздальцева.
— Входите, если так, — без опаски распахнул дверь мальчик, — проходите, вот моя комната.
Это называется комнатой, поулыбался Кучеров. Всюду приборы, провода, магнитофоны, собранные и разобранные.
— Ну у вас и конюшня, Николай Николаевич, — восхитился Кучеров.
— Ничего, — рассеянно огляделся мальчик, — обыкновенно. Я же тут работаю. А вы садитесь.
Он сгреб какие-то детали с кресла.
— Спасибо. А почему не спросишь, по какому делу я пришел к тебе домой?
— Раз пришли, скажете, — пожал плечами Николай Николаевич, — что-нибудь сломалось?
— А почему тебя называют Николаем Николаевичем? — доброжелательно спрашивает Кучеров.
— Не знаю. Так дразнят с детства, — серьезно объяснил Коля, — по документам я Николай Николаевич.
— Хорошо, Николай Николаевич. Расскажи, как ты зимой открыл замок на гараже около дома номер двадцать шесть? — Кучеров рассчитывал на внезапность вопроса, но мальчик не стушевался.
— Очень просто, маминой приколкой для волос, — без малейшей заминки ответил Николай Николаевич.
Кучеров запнулся, смущенно хмыкнул и на минуту умолк.
— Коля, ты чего-то путаешь. Такой замок шпилькой не откроешь, И зачем ты это сделал?
— Знаете, когда просят о помощи, нельзя отказывать, — убежденно заявил Николай Николаевич. — Хозяин гаража подошел ко мне и сказал, что потерял ключ, а ему надо ехать, вот и все.
— А в двадцать шестом доме три дня назад ты открывал дверь квартиры?
— Я, — с готовностью подтвердил Николай Николаевич, — и снова тот же дядька подходил. Опять ключ потерял! Такой рассеянный.
— И что? Снова шпилькой?
— Да все эти хитрости для детсада. Микросхему обмануть — раз плюнуть. Нужно просто знать, чего хотели конструкторы замков. Они перехитрили сами себя. Им нужно было идти другим путем…
