В Борнмуте я обнаружил более-менее нормальную систему обозначения улиц, все съезды с кольцевой дороги обозначены брайлевским шрифтом для слепых, и даже самые дряхлые старики на своих развалюхах не смогут в них заблудиться.
Но лучшее место для движения в октябре — это Шотландия. У тамошних водителей есть две напасти — обледенение и дома на колесах, поэтому в отсутствие той и другой шотландские водители ездят, как сорвавшиеся с цепи псы. Но при этом, что странно, ни один из шотландских водителей не причинил мне беспокойства, и это несмотря на то, что очень многие из них до сих пор ездят на жигулевских Lada. Даже в Англии я всегда стараюсь висеть на хвосте машин с шотландскими номерами, поскольку они ездят умело, быстро и безопасно.
В Норфолке все наоборот. Нельзя быстро и безопасно передвигаться по этой лунной местности, поскольку местные фермеры убеждены, что любая дорога, по которой они едут, является главной. Вы можете мчаться по прямой асфальтированной дороге, ожидая встречи с горизонтом, как вдруг сбоку заруливает огромный трактор с прицепом, нагруженным субсидиями Евросоюза, а его шины оставляют на дороге комья склизкой грязи.
Когда вы в Сомерсете, тоже забудьте о быстрой езде. Каждый второй местный водитель сидит за рулем пьяный в стельку. Это духовная вотчина владельцев Ford Escort RS2000, которые обожают, когда у них в напитках плавают стружки.
Забудьте об Уэльсе, поскольку в тамошних дорожных указателях полностью отсутствуют гласные. Еще стоит отметить, что никто в Уэльсе не сможет подсказать вам ни одной дороги, куда бы она ни шла. Остановитесь, спросите у прохожего, как проехать в какой-нибудь Ллилглл, он откроет рот и произнесет «эээ…». Это и будет ваш ориентир. Если вы не уедете из Уэльса сразу, то вас до скончания дней заставят ездить вокруг какого-нибудь зернохранилища.
Одна лишь вещь объединяет все эти места. Каждый живущий в них водитель начинает свой день с благодарности Господу Богу, что ему не приходится жить и работать в Лондоне. Лондон пугает всех. Ситуация осложняется тем, что в Лондоне существуют такие микрокосмы, как Фулэм, жители которого работают или в банке, или в агентстве недвижимости, или в страховой компании, или играют на бирже. Они все как один носят классические пиджаки, тащатся от фильма «Уолл-стрит» и ездят на BMW. Никто из них никогда и ни за что не пропустит вас на перекрестке.
Переместитесь на восток, в сторону Саутхолла, и вы поймете, каким образом основатель британского Nissan Октав Ботнар заработал свои миллионы. Народ рассекает там на Nissan так ужасно и безжалостно, что вам остается лишь удивляться, как вообще кто-то остается в живых.
В Кэмдене на дорогах машин мало. Все его жители сидят по домам, курят траву и размышляют о новых видах политической корректности. Машины в Кэмдене похожи на Вельзевула, Гитлера и Майру Хиндли[2] в одном флаконе. Местные власти прилагают все усилия для дальнейшего сокращения числа машин путем постоянного ремонта дорог. Это такой фокус лейбористов: все думают, что власти ремонтируют дороги, а на самом деле они просто создают рабочие места и борются с машинами — а ремонт никогда не кончается. Отличный метод.
В Вандсворте лейбористов у власти нет, а это значит, что дороги там не ремонтируются вообще. Это объясняет, почему я потратил все утро на поиски подъемного крана, который бы вытащил мою машину, свалившуюся ночью в яму прямо на дороге.
Лондон — это плавильный тигель, запутанный лабиринт, в разных местах которого люди ведут себя совершенно по-разному. Им постоянно приходится контактировать с приезжими со всего мира: фермерами из Норфолка, выбивающими себе очередные сельскохозяйственные субсидии, итальянскими плейбоями и толпами туристов, которые впервые в жизни столкнулись с левосторонним движением. Удивительно не то, что эта система работает плохо, а то, что она работает вообще.
