103. А то, что все слово sprach собирается в задней части неба, над языком, в полости посреди терпкого и горького качеств и скрежещет, означает, что Бог собрал место мира сего в средине, у сердца, и снова построил дом в хвалу себе, вопреки всему рычанию и ропоту диавола, и господствует там своим Святым Духом.
104. Подобно тому как дух могущественно и сильно исходит из сердца, сквозь ропот и скрежет терпкого и горького качеств, и исхождением своим господствует в терпком и горьком качествах, непостижимо для них, как могущественный царь, — так и дух Божий господствует могущественно в самом внешнем рождении сего мира, в доме гнева, и порождает себе в нем храм, непостижимый для дома гнева.
105. А то, что терпкий и горький дух так ропщет, когда дух проходит из сердца сквозь его дом и господствует с властью, означает, что гнев Божий вместе с диаволами в доме сего мира сопротивен любви и что оба они во все время мира сего будут сражаться и биться друг с другом, как два враждующих воинства; отсюда берут также свое начало человеческая и звериная вражда и борьба всех тварей.
106. А то, что терпкое и горькое качества вместе собираются в слово и согласуются друг с другом и, однако, один лишь дух сердца произносит слово в устах, означает, что все твари, происшедшие единственно через слово, как-то: звери, птицы, рыбы, гады, зелень и трава, а также деревья и кустарники, слагаются из всего тела злыми и добрыми и что во всех них будет пребывать гневное, поврежденное качество, а также любовь Божия и, однако, все будет движимо духом любви; и обе стороны будут тереться между собою, и давить, и нажимать друг на друга.
107. И поэтому во многих тварях так жестоко разгорится огонь гнева, что все тело вместе с духом составит в аду один вечный салиттер гнева.
108. Ибо дух, рождающийся в сердце, принужден в теле своем двигаться посреди врат ада и весьма легко может возжечься; это словно дерево и огонь: если не польешь водой, загорится.
109. О человек, ты не был сотворен вместе со зверями через слово из зла и добра; если бы ты только не вкусил от зла и добра, то не было бы в тебе огня гнева; но так и ты добыл себе животное тело, да смилуется ныне любовь Божия, это свершилось!
110. А то, что по составлении слова в терпком и горьком качествах в задней части неба, над языком, рот широко раскрывается и вместе с тем исходит к устам собранный дух, родившийся из сердца, а также из терпкого и горького качеств, означает, что твари будут жить в великой скорби и превратности и смогут порождать себя не посредством одного тела, а посредством двух.
111. Ибо терпкое и горькое качества отнимают у духа из сердца силу и заражаются ею: вот почему природа так ослабела ныне в духе сердца и не в состоянии более воздвигнуть собственное внутреннее рождение сердца; и поэтому природа сотворила женщину и мужчину.
112. И это означает также злую и добрую волю во всей природе, а равно и во всех тварях; и что отныне будут непрестанная борьба, битва и умерщвление, отчего сей мир зовется поистине долиною скорби, исполненною крестной муки, преследований, усилий и труда. Ибо когда дух творения вступил в среду, он принужден был слагать творение посреди царства ада.
113. И так как самое внешнее рождение в природе двойственно, то есть зло и добро, то отсюда непрестанная пытка, гнет, скорбь и стон, и все твари принуждены в сей жизни претерпевать мучения, и сей злой мир зовется по справедливости смертным рвом диавола.
114. А то, что терпкий и горький духи в задней части неба, на языке, остаются на своем престоле, и посылают лай свой через слово к устам и, однако, могут сдвинуться оттуда, означает, что хотя диавол, как и гнев Божий, будет господствовать во всех тварях, однако не будет иметь в них полной власти, и будет вынужден оставаться в своей темнице, и лаять на всех тварей, и мучить их, но не побеждать; если только они сами по собственной воле не захотят остаться на его месте.
115. Подобно тому как кроткий дух сердца проникает сквозь терпкое и горькое качества и побеждает их, и хотя и заражается терпким и горьким духом, однако проходит насквозь как победитель; но если бы захотел добровольно остаться в аду в терпком и горьком духах и отдаться в плен, а не сражаться, то вина была бы его.
