В вечер закрытия конференции Авраам блистал на банкете. В ответ звучали тосты за Линкольна — будущего губернатора штата (от этой чести Авраам немедленно отказался) и за Линкольна — будущего сенатора. Этот тост Линкольн принял, встал и под аплодисменты заявил, что такое пожелание ему очень по душе.
За подготовку съезда, намеченного на 29 мая 1856 года, взялись все антирабовладельческие силы штата. Херндон, ярый аболиционист, организовывал в графстве Сангамон собрания по выдвижению делегатов. Линкольн в это время был «в объезде округа», но его дружно выбрали одним из представителей.
Объединительный съезд собрался в городке Блумингтон, где жил судья Дэвис. В большом и богатом доме старого друга Авраам и поселился. Он серьёзно отнёсся к мероприятию и приехал заранее. Пока было время, сходил в местную ювелирную лавочку и за 37,5 цента купил себе очки — впервые в жизни, в 47 лет. Потом отправился на станцию встречать поезд из Чикаго, наполненный делегатами съезда.
Всего собралось 270 делегатов. Из них — консервативных вигов, сдержанно-патриотичных «незнаек», ярых аболиционистов и даже демократов, выступивших против «Канзас — Небраски», — и сложилась Республиканская партия Иллинойса. Опытный юрист Орвил Браунинг долго совещался с двадцатью влиятельными политиками, представлявшими весь политический спектр, и предложил общую идейную платформу — умеренную, а потому устроившую всех. Почти каждое её положение начиналось с фразы «Несмотря на всю разницу наших взглядов на другие вопросы…». Едиными делегаты были в оппозиционности существующему «недостойному» правительству по вопросу дальнейшего распространения рабовладения. По их мнению, Конгресс США имеет право и должен запретить рабовладение на всех новых территориях (доныне свободных), в том числе в Канзасе и Небраске. Кроме того, предполагалось противостоять всем попыткам разрушить Союз штатов, расколов его на «свободную» и «рабовладельческую» части.
На долю Линкольна выпало почётное право произнести заключительную речь. Ею он как бы прощался с ушедшей в прошлое партией вигов. Эту речь многие считают лучшей его речью, но, увы, она ушла в прошлое вместе с теми, кто её слышал. Текст не сохранился, и историки называют её «потерянной речью Линкольна». Выступление было по большей части импровизацией, и оратор ничего не записал заранее. Что же касается репортёров, обязанных фиксировать выступления политиков… «Как журналист я был обязан подробно передавать содержание речей в „Чикаго трибюн“, — признавался один из делегатов конвента Джозеф Медилл. — Я законспектировал в нескольких абзацах то, что Линкольн произнёс и первые восемь — десять минут, но потом его выступление затянуло меня так, что я забыл делать хоть какие-то пометки; я вместе со всем залом вскакивал, хлопал, одобрительно восклицал — до самого конца его речи. Я прекрасно помню, как Линкольн закончил, сел и сдержанно пережидал бурю оваций. Я очнулся от какого-то гипнотического транса и тут же вспомнил о репортаже для „Трибюн“. Увы, на листе были только несколько вводных абзацев. Некоторым удовлетворением стало то, что никто из присутствовавших газетчиков не смог послать в свои издания отчёты о речи: все они так же, как и я, были настолько захвачены эмоциями, что никто не оставил никаких заметок и набросков»>{282}.
Каким-то чудом краткий отчёт о речи появился в еженедельнике «Альтонский курьер». Только из него и известно, о чём говорил Линкольн. Он назвал рабовладение главной причиной национальных проблем. Выступающий сослался на публицистов-южан вроде Джорджа Фицхью[26], далеко ушедших от своего прежнего восхваления рабства как неоспоримого блага для чернокожих — теперь они говорили, что его пора распространить и на белых работников. Именно поэтому для борьбы с такой «ересью» все, кто готов противостоять рабовладельческой силе, должны объединиться в один союз. Если же южане начнут пугать жупелом распада Союза, то им нужно твёрдо ответить: «Союз должен быть сохранён во всей своей целостности и чистоте своих принципов». Линкольн закончил знаменитыми словами Дэниела Уэбстера, обращёнными когда-то к сторонникам отделения Южной Каролины от Соединенных Штатов: «Теперь и всегда, Свобода и Союз, единый и неделимый!»
