.
ГОД 1854-Й: «ЛИНКОЛЬН ПРОВОДИТ ЧЕРТУ»
Город Пеория расположен на полдороге между Чикаго и Сент-Луисом, между Великими озёрами и «Воротами на запад» у вод Миссисипи. Он вполне может претендовать на звание столицы американской провинции. «Как это пойдёт в Пеории?» — задавались вопросом продюсеры пьес и мюзиклов в конце XIX века, имея в виду «Как это воспримет провинция?». За ними почин подхватили политики. Если мюзикл или политический лозунг «шли», то это странным образом становилось залогом их успеха во всей стране. До сих пор этот своего рода «американский Урюпинск» остаётся адресатом множества шуток: «Продавец, мне нужны самые лучшие экзотические духи! — Вот, „Вечер в Париже на Шамс Элизе“, 60 долларов. — А за три бакса что есть? — „Полночь в Пеории на центральном перекрёстке“».
В 1854 году Пеория стала для Линкольна перекрёстком истории. Здесь, на главной улице, около здания суда, стоит его скульптура в полный рост: адвокат из Иллинойса указывает на проведённую у его ног черту, которая отделяет рабство от свободы. Можно интерпретировать этот символ и иначе: 16 октября 1854 года Эйб Линкольн, адвокат из Иллинойса, остался по одну сторону этой черты, а перешагнул её и ушёл в бессмертие Авраам Линкольн, будущий президент США.
Вырвала же его из колеи размеренной жизни ударная волна от одного из самых «взрывных», по определению современного историка Льюиса Лермана, законодательных актов американского Конгресса. «Акт об организации территорий Канзас и Небраска» был утверждён президентом Франклином Пирсом 30 мая 1854 года, но его настоящим «отцом» был Стивен Дуглас, сенатор от Иллинойса. Дуглас очень гордился этим законопроектом: он был уверен, что решил замороженные «компромиссом 1850 года» споры Севера и Юга о судьбе гигантских территорий на Западе. Ради этого Дуглас возвёл в принцип понятие «народное самоопределение». Теперь ни Север, ни Юг, ни Конгресс США не могли определять, быть или не быть рабовладению в Канзасе и Небраске, протянувшихся от штата Миссури до самой границы с Канадой. Согласно «Акту», само население этих территорий — потенциальных штатов — определяло голосованием, допускать ли рабовладение. Внешне торжествовал принцип демократии, но в реальности «Акт Канзас — Небраска» подрывал всю систему компромиссов между Севером и Югом, на которой десятилетиями зиждилась политическая жизнь страны. Главной «жертвой» Дугласа стал легендарный Миссурийский компромисс 1820 года, установивший географическую границу между свободными и допускающими рабство землями США. Теперь линия, проведённая на Запад от южной границы штата Миссури, исчезала.
Дуглас не учёл, что теперь два потока переселенцев, с Юга и Севера, столкнутся на новых землях, прежде всего в прилегающем к линии Миссурийского компромисса Канзасе, и их борьба по вопросу о принятии рабовладения выльется в вооружённое противостояние. Всего через год в Канзасе появятся две столицы и две конституции, и между их сторонниками начнётся гражданская война в миниатюре, получившая название «кровопускание в Канзасе». Счёт убитых пойдёт на сотни; президент Пирс будет вынужден признать, что территорию охватил «революционный беспорядок»>{271}. Но ещё до того, как всё это случилось, знающие люди увидели опасность надвигающегося конфликта. Они сражались против законопроекта в Конгрессе, они призывали выступать против «Акта» и его сторонников по всей стране. Дуглас отдавал себе отчёт, что начнётся «адская буря», но надеялся благополучно её пережить.
И буря началась. Линкольн узнал о принятии «Акта» во время очередного объезда округа. Вынырнув из груды мелких дел, он прочитал в газетах о победе законопроекта Дугласа и сначала «замер, как поражённый внезапным громом», но потом этот гром среди ясного неба что-то в нём пробудил. Такая же внезапная реакция «задремавших было политиков» началась по всей стране. Как писал Линкольн, все противники «Акта Канзас — Небраска» «поднялись на борьбу, похватав у кого что было под рукой: серп так серп, вилы так вилы, топор лесоруба, нож мясника… И неудивительно, что у нас не было единства ни в подготовке, ни в оружии, ни в униформе»
