Авраам Линкольн - страница 61
Вопрос, почему Линкольн согласился защищать «неправое дело», не получил окончательного ответа. Выдвигаются версии о его финансовых трудностях, об игре самолюбия, о неприязни к радикалам-аболиционистам, нарушающим законы страны, о безразличии («нейтралитете») юриста-профессионала к вопросу рабовладения. Но наиболее устойчивой остаётся версия, что Линкольн знал, что дело рабовладельцу не выиграть, и согласился участвовать только для того, чтобы кто-то более изворотливый и беспринципный не занял его место>{251}.
Но на десятки известных, красивых, поучительных, даже смешных дел приходились сотни и сотни заурядных, скучных, проходных. В основном это претензии по мелким долгам и обязательствам, споры о собственности на скот или участки земли>{252}, дела, за которые Линкольн брал с клиентов крайне скромную плату (а получив больше, возвращал излишки). Приходилось трудиться не покладая рук. Автор специального исследования о Линкольне-юристе Джон Франк писал, что тот обладал пятью важнейшими качествами, в совокупности столь ценными, «что лучший и учёнейший юрист Америки отдал бы за них все свои книги»:
личность, привлекающая клиентов и внушающая доверие судьям;
потрясающая способность подавать материал так, что он касался самой сути дела, и при этом лаконичность изложения;
сдержанная, но эффектная экспрессия выступлений;
редкостная память;
постоянная работа>{253}.
Сам Линкольн в 1860 году написал одному из своих корреспондентов: «Дорогой сэр! Вы спрашиваете, каким способом лучше всего получить глубокое знание юриспруденции… Работа, работа, работа — вот главное»>{254}.
Между тем промышленная революция всё сильнее захватывала американский Запад. Не успели в Спрингфилде наладить уличное освещение центра масляными лампами, как местная газовая компания перекопала улицы и аллеи для прокладки труб, и в центре засветились газовые фонари; состоятельные жители города расставались со свечами и коптящими сальными фитилями.
Население штата Иллинойс выросло в 1850-е годы в два раза — с 851 тысячи до 1711 тысяч жителей>{255}. Число обитателей Спрингфилда с 1840 по 1860 год увеличилось больше чем в семь раз — с 1300 до 9400 человек>{256}. В 1852 году столичные жители с восторгом приветствовали первый поезд, пришедший из Сент-Луиса, от великой реки Миссисипи. Через пару лет железная дорога соединила с главной водной артерией страны растущий Чикаго, город на Великих озёрах. Ещё одна ветка потянулась на восток, в штат Индиана. Постепенно отдельные линии сплетались в целостную сеть: в 1850 году в Иллинойсе было 110 миль железных дорог, а в 1860-м — уже 2860>{257}. Увеселительные прогулки на «железных лошадках» сменились рутинными деловыми поездками, и всё реже статистика фиксировала трагические случаи столкновения поездов с упрямыми фермерскими коровами. Поезда — это прежде всего быстрое и недорогое перемещение рабочей силы и товаров на дальние расстояния, поэтому всё большая часть населения штата переставала считать роскошью кофе, чай, сахар, добротную фабричную одежду. Фермеры повезли зерно на дальние рынки, стали больше зарабатывать; земля подорожала, потому что стала приносить больше прибыли. Локальный бизнес включался в национальную экономику.
Теперь Линкольн объезжал округ не в бричке, а на поездах, и это давало ему возможность возвращаться на выходные домой, к Мэри и мальчикам, и не отсутствовать в Спрингфилде месяцами. Его одежда перестала напоминать наряд скромного и аккуратного фермера, а стала достойным облачением «юриста средней руки»>{258}: простой строгий чёрный костюм, приличные ботинки и непременный высокий цилиндр, по-прежнему заменявший портфель для важных бумаг и документов.
Дело было не только в растущем достатке, но и в необходимости выглядеть солиднее>{259}. Линкольн всё чаще стал браться за более серьёзные (и более прибыльные) дела. Для него, давнего сторонника «внутренних улучшений», железные дороги были самым ощутимым, «великим внутренним улучшением», и всё большее место в его юридической практике стала занимать железнодорожная тематика. Выступая в 1851 году защитником интересов железной дороги «Альтон и Сангамон», он видел себя на стороне «звена великой цепи железнодорожного сообщения, которая свяжет Бостон и Нью-Йорк с Миссисипи»
