16 июня в 4 утра Норьега поднял своих людей по тревоге. Достаточно много времени ушло на постановку задачи, уточнение деталей и т. п.
Кроме того, погода поначалу была нелетной, но затем она немного улучшилась, и авиация начала действовать. К половине двенадцатого самолеты перелетели из Пунта- Индио на Эсейсу.
Перон получил заранее информацию о поползновениях моряков, однако почему-то не объявил тревогу в столичном гарнизоне, не вывел людей из дворца и даже не воспользовался своим вертолетом, дабы перелететь в расположение какой-нибудь верной ему части. Он просто отменил заседание правительства и около 10.00 прибыл в военное министерство, откуда позже и руководил действиями против путчистов. Возможно, он не верил, что моряки пойдут на бомбардировку столицы — в течение предыдущих шестидесяти лет военных заговоров в Аргентине было немало, но удары по Буэнос-Айресу были табу для всех бунтовщиков.
В полдень 15 «Тексанов» и 4 «Кансана» покинули Эсейсу, направившись к столице. Узнав об этом, Перон немедля направил к своей резиденции зенитную артиллерию, но она не успела прибыть до налета. В 12.40 со стороны Ла-Платы на высоте порядка 120 м появилась тройка АТ-11, ведомая Норьегой. Каждая машина несла по две 50- или 110-кг авиабомбы. Первым атаковал дворец Норьега. От взрыва одной 110-килограммовки обрушился потолок в зале для прессы. «Акулы пера» не пострадали, укрывшись во внутренней галерее здания. Другая бомба взорвалась в кухне, убив или ранив всех, кто там находился. Ведомые Норьеги по Дому не попали. Причем одна из сброшенных ими бомб угодила в рейсовый троллейбус, стоявший на соседней улице, и убила пятерых пассажиров.
Стали приходить новые группы самолетов. Их экипажи сбрасывали свой смертоносный груз не только на резиденцию Перона, но и на другие находившиеся по близости важные объекты: главпочтамт, управление Федеральной полиции и т. п. Отдельные бомбы упали на площадь Пласа-де-Майо. Несколько самолетов атаковало колонну грузовиков 3-го пехотного полка, направлявшуюся на помощь гренадерам. Одна бомба взорвалась вблизи военного министерства. Взрывная волна разбила окно и сбила с ног оказавшегося рядом Перона. Он не пострадал, но «от греха подальше» решил укрыться в подвальном помещении.
В результате первого налета Розовый Дом получил не менее четырех попаданий. В нем погибли 12 человек и 55 были ранены. На Пласа-де-Майо и соседних улицах стонали раненые, горел разбитый транспорт. Центр Буэнос-Айреса начало заволакивать дымом.
Охранявшие Дом гренадеры разобрали оружие и стали оказывать сопротивление. Они даже успели установить на крыше два 12,7-мм пулемета и обстреляли несколько самолетов, впрочем, не причинив им видимых повреждений. В 13.00 на штурм пошли морпехи, но гренадеры отбили эту атаку. Затем к ним подоспело подкрепление, в том числе четыре «Шермана». Вскоре заняли свои позиции и зенитчики.
На авиабазе Морон, где личный состав пока сохранял верность Перону, была объявлена боевая тревога. В 13.00 ушла на задание четверка «Метеоров» из 3-й ИАГ, которую возглавил пример-теньенте Хуан Гарсия. Над столицей она приступила к поиску мятежных самолетов.
Хотя низкая облачность и дымка ограничивали видимость, над аэропортом им. Хорхе Ньюбери удалось обнаружить пару «Тексанов», которые намеревались совершить там посадку. Приняв «Метеоры» за своих, морские летчики приветственно помахали крыльями, однако расшаркивались они напрасно. Мгновение спустя Гарсия открыл огонь по машине (борт З-А-29) теньенте-де-корбета (л-та) Максимо Риверо Келли. Правда, стрелявший не намеревался никого сбивать — только пугануть, поэтому очередь прошла выше «Тексана». Келли тут же отказался садиться в Ньюбери и взял курс на Эсейсу. Посчитав свою задачу выполненной, Гарсия ушел восвояси. Его примеру последовали летчики Олесса и Розито, которые также выпустили несколько очередей «поверх головы» второго «Тексана» (борт 3-А-23), а затем развернулись на Морон. Иначе поступил теньенте Эрнесто Хорхе Адрадас. На своем «Метеоре» (борт I-063) он быстро сблизился с тем же самолетом и открыл прицельный огонь. 20-мм снаряды разворотили «Тексану» правый борт и подожгли его. Пылающая машина рухнула в воды Ла-Платы, а ее летчик гардамарина (мичман) Арнальдо Роман сумел спастись на парашюте. Так был открыт немногочисленный счет аргентинских воздушных побед.
