Авиация и время 2003 06 - страница 25
Все это время со льдиной ведется интенсивная радиосвязь из Чокурдаха. Зимовщики расчищают полосу после пурги, через пару дней обещают готовность к приему самолета. У них все делается вручную, маленький трактор. который был завезен на станцию, не может перебраться через трещины.
5* Киевский механический завод им О.К.Антонова – тогдашнее открытое название АНТК им О.К. Антонова
Слив топлива по просьбе полярников. Слева – бортинженер С.И.Жовнир
На аэродроме поселка Чокурдах
Сброс грузов зимовщикам
Члены экспедиции Дмитрия Шпаро грузятся на борт Ан-74
На следующее утро. 12 марта, идем на КДП проверить ночную корреспонденцию и получаем -удар ниже пояса- – телеграмму от начальника ЛИиДБ А.Г.Буланенко, в которой он сообщает нам решение министра авиапрома А.С.Сысцова. запрещающее полет на льдину. В Киеве и Москве еще рано, приходится ждать несколько часов, чтобы узнать причину запрета. Снегирев связывается с «Комсомолкой», но там ничего не знают. Вскоре Киев сообщает, что Сысцов получил телеграмму от Ячменева – тот считает посадку Ан-74 на льдину опасной и гарантирует эвакуацию самолетами Ан-2. но…. через две-три недели. Сысцов с Ячменевым согласился – зачем рисковать единственным самолетом? Все в панике, особенно на льдине, обмороженным нужна срочная помощь, кроме того, из-за увеличения численности людей у зимовщиков возрос расход топлива и продуктов.
Связываемся с Анатолием Григорьевичем, и Сергей Горбик заверяет его, что абсолютно уверен в успехе, что все необходимые меры предосторожности будут предприняты, что сделаем «конвейер», т.е. только коснемся колесами поверхности ВПП и уйдем на второй круг, прежде чем примем решение на посадку и т.д. Буланенко соглашается, но отменить приказ министра не может. Обещает попытаться объясниться с ним. Единственное, на что он дает «добро», это слетать на СП с целью разведки, но без посадки. Зимовщики просят доставить продукты и письма, а также футбольный мяч. Они планируют матч «лыжники-зимовщики».
И вот координаты СП-27 получены и введены в бортовую навигационную систему «Мальва», точность которой до 5 километров. Загружаем мешки с консервами, почтой, берем мяч и вылетаем. Планируем сбросить это на льдину через грузолюк с бреющего. Набираем «потолок» и идем строго на режиме максимальной дальности – в те времена не было там никаких трасс, лети, куда хочешь и как хочешь. Под нами «белое безмолвие». Солнце красным шариком висит низко над горизонтом. Подходим к расчетной точке. Внизу ничего различить нельзя, все в белой дымке. На экране РЛС тоже ничего нет, никаких засветок, но штурман Николай Иванович Малаш абсолютно уверен. что мы вышли точно. Снизились до двух тысяч, все прилипли к стеклам, пытаются заметить хоть что-нибудь. По договоренности полярники должны жечь сигнальный огонь. И точно, прямо по курсу Володя Лысенко, второй летчик, увидел что-то слабо-оранжевое – кажется, они. Снижаемся, уже можно различить в этой мгле домики, много людей и что-то напоминающее ВПП. Проносимся над ней на высоте нескольких метров и делаем эффектный «боевой разворот». Начинаем готовиться к десантированию. Романюк и Бабенко привязываются к шпангоутам вблизи порога грузолюка и складывают мешки возле себя. Открывается грузолюк, в проеме мелькают торосы. Желтый сигнал «приготовиться» – под самолетом видно более или менее ровную поверхность. Вот зеленый сигнал «пошел» – руками и ногами выталкиваются мешки и напоследок мяч. Все, набор высоты. Видим, как уходит вниз льдина, черные фигурки людей на снегу и собаки, гоняющие мяч.
Возвращаемся в Чокурдах и бежим докладывать начальству. Сообщаем, что все в порядке, матчасть исправна, топлива хватило и даже осталось еще часа на полтора полета. ВПП выглядит вполне удовлетворительно. Мы готовы выполнить любые задания «Партии и Правительства». Но ПиП продолжает твердить: «нет, это опасно!»
Итак, вся подготовка проведена, самолет заправлен под пробки, можем лететь, но разрешения нет. Снегирев и корреспондент «Комсомолки» Николай Долгополое, который вел репортаж из Чокурдаха в течение всего лыжного перехода, сидят на телефонах и радио. Мы же объявляем свободный день и устраиваем «культпоход» в местный краеведческий музей. Он помещается в старой полуразвалившейся хибаре на улице с гордым названием «Имени 50-летия Октября». Очень символично – ясно видно, что советская власть успела сделать для Севера за 50 лет. Возвращаемся в гостиницу и встречаем там радостного Снегирева. Есть разрешение министров – нашего и Бугаева! Оказывается. Дмитрий Шпаро имеет друга по фамилии Лигачев – сына Егора Лигачева, персоны номер два в партии. Снегирев позвонил ему. тот пожаловался папе, папа позвонил Сысцову и спросил. в чем дело? И дело оказалось в шляпе! Получаем официальную телеграмму с разрешением, а также кучей рекомендаций и наставлений. Еще раз все проверяем. Планируем в первом полете вывезти половину отряда – остро нуждающихся в помощи, во втором – остальных. С нами полетят Снегирев, Долгополое и Стельмашев.
