Тогда Генка в первый раз услышал, что время развертывания бригады ООМ – всего пять минут. Всей бригады. А мобильные пространственные группы, висящие на низких опорных орбитах, рушатся вниз на предельных скоростях за минуту, уже на снижении готовясь открыть огонь по заранее вбитым в автоматы координатам.
Короче, этим дуракам-контрабандистам предупреждения не хватило. И информации – тоже (не местные были). Вместо того чтобы замереть на краю пояса, заглушить намертво двигатели, задрать вверх все конечности и молиться, чтобы за ними приехали как можно быстрее, эти двое ненормальных решили, что зоны Исключения отличное место для таких как они…. И через несколько секунд полета их бота, автоматика подала сигнал, что в зону Исключения входит источник нескольких видов излучения. Уже достаточный для того, чтобы в течение минуты поддерживать жизнедеятельность как минимум одного из анов низшего рода. Несколько десятков минут до дистанционного энергетического контакта….
Генка такое видел только в постановках витранса. Никто даже думать не стал. Небо озарилось вторым закатом, и сверху упали столбы света. Они мгновенно нарыли летящую точку бота…, и когда вновь стало хоть что-то видно, бота больше не было. Ничего не было. Только пятно выжженной травы посреди фильтрационного пояса – и все.
Вот за этот-то рассказ Генку и взяли в компанию больших пацанов. Ну, еще и для того, чтобы если их поймают, он орал громче всех: глядишь, и опознают как одного из детей сотрудников. Глядишь, не всю шкуру снимут. И не сразу….
– Тихо ты, – зашипели на него шесть голосов. – Мелочь пузатая.
– Я не мелочь, – попытался оскорбиться Генка, но ему тут же продемонстрировали несколько кулаков, и он заткнулся.
– Тихо всем, – не оборачиваясь, бросил через плечо идущий первым худенький парнишка. В шестерке он выглядел самым слабым, но, как ни странно, все тут же замолчали и посмотрели на него. Бывают такие: ни мышц, ни кулаков, но почему-то отпетые хулиганы, наводящие ужас на всю округу, по одному его слову готовы броситься в бой, принимая удар на себя. Или наоборот: притихнуть, сесть в уголок и не отсвечивать.
– Почти пришли, – парнишка остановился, огляделся по сторонам, вытягивая цыплячью шею, и показал вокруг себя. – Встали дозором, как договаривались.
Млея от собственной значимости, мальчишки с деловым видом рассыпались вокруг, стараясь занять позиции повыше, чтобы было лучше видно. Каждого внутри щекотал холодок приключения. Еще бы, залезть почти в фильтрационный пояс. Туда, куда всем им (да и не только им) вход был запрещен категорически.
Худенький предводитель тем временем вытащил из заплечного рюкзака три тонких пластины уникомпов, стержни разборного каркаса и клубок проводов. Распутал его и принялся собирать рабочую станцию, один за другим вставляя тонкие лезвия процессоров в собранный переносной каркас. Рядом с ним остались только двое: самый высокий из пришедших пацанов, и самый маленький – Генка.
– Слышь, Сашка, – почтительно наклонился к поглощенному своей работой предводителю высокий. – А вот я всегда хотел спросить: а чего ты всегда с проводами-то возишься? С коммуникатором не проще? Неудобно же.
– Неудобно штаны через голову одевать, – важно отозвался тот, не прекращая работы. Вот он воткнул последний провод и запустил все три уникомпа. – А без проводов нам никак. По лучу информация, считай, общая, кто захочет, тот и возьмет, лишь бы интенсивности сигнала хватило. Пароль для специалистов не преграда. А провода, они экранированные, так что получается замкнутый контур. Никто не поймает. Настоящие прогеры никогда по лучу не работают. Да и не проходит в поясе сигнал, по всему периметру глушилки стоят. Все, Тит, не мешай.
Высокий Тит распрямился и значимо поглядел на ровным счетом ничего не понявшего Генку. И тут же наклонился снова.
– Слышь, Сашок. А если у нас получится, ну, ана этого захомутать? Он, это, с нами пойдет? Или можно его будет здесь оставить?
Вот после этого вопроса щуплый Сашка прервал свое занятие и поднял взгляд на Тита. Он еще ничего не сказал, но тот подался назад, смущенно разводя руками.
