— Славик и Сеня… спишут, в крайнем случае, — продолжала свою мысль Малиновская. — Насколько я знаю, у них пока ещё нет никаких «хвостов». А Евген — ну, вы и сами все знаете.
— Надеюсь, его не отчислят! — немного взволнованно произнесла Настасья.
— А вот тебе, моя дорогая, как раз и предстоит на это повлиять. Придется приложить все усилия, чтобы этого не случилось, — многозначительно заметила Маша.
— Слушай, я чего-то не поняла, — сказала Таня, глядя на Настю. — Земля, так сказать, слухами полниться. Вы с Женькой встречаетесь или как?
— Да вот как бы тебе ответить, чтобы не соврать, — Настины мысли, неохотно ворочаясь, повернули в другое русло: она захлопнула в своей голове маленький ящик с надписью «учеба», и переместилась к гораздо более объемному ящичку под названием «мои отношения». — Можно сказать, что да. Хотя, признаюсь вам честно, он никогда не называл меня своей девушкой. Ни прилюдно, ни наедине, — при этих словах она приумолкла.
— Брось, это всё ерунда, — Таня дотронулась до её плеча и заглянула ей в глаза. — То есть я не про ваши отношения, разумеется, а про то, что он не позиционирует тебя в статусе своей возлюбленной. Это не значит, что он об этом не думает. Просто парни, как бы это сказать… считают очень многое само собой разумеющимся, поэтому некоторые вопросы им нужно задавать в лоб. Не дожидаясь, пока до них дойдёт. Это я тебе говорю как женщина, имеющая опыт продолжительных отношений, — Танька подмигнула и рассмеялась.
— Да и вправду, Настюх, — поддержала её Машка. — Видела же, как он за тебя заступился в столовой. Мне почему-то кажется, если бы Вовка сумку не скинул — драки было бы не избежать. Они бы точно сцепились!
— Так это Вовка сумку столкнул? — изумилась Татьяна. — Я думала, она сама.
— Эээ… ну да, — удивилась Машка в ответ. — Я думала, что ты заметила. Короче говоря, не в этом дело. Бирюк на самом деле очень правильно среагировал, потому что все могло закончиться гораздо хуже.
— Я так поняла, что он собирался магию применить, правильно? — с опаской спросила Настасья, словно подтверждая свои худшие опасения.
— Да он уже чуть было его не шарахнул, Насть! Я поэтому и подтолкнула Бирюка — первого, кто мне попался под руку — мол, смотри, он же сейчас этого парня в пепел превратит!
— Слушайте, а что реально бы произошло, если б Евген не сдержался? — Танина чашка так и застыла в её руках. — Всё? Мы были бы обнаружены?
— Я полагаю, что да, — Настя как-то нервно поежилась. — И тогда… тогда я даже не представляю, что бы мы делали. Но Сильфида и Флавиус, однозначно, нас бы за это по головке не погладили.
— Должна вам признаться, девчонки, что опасность быть обнаруженными на данный момент пугает меня куда как меньше, чем явная склонность Евгена к конфликту и агрессии, — поделилась Малиновская своими тревогами. — А если бы он его убил? Вот просто сжёг бы и всё. И труп обугленный лежит. Или горстка пепла. И что тогда?
— Да ну, Маш, брось…
— Да вы чего, не понимаете, что ли? — разозлилась Малиновская. — Наши способности — это все равно как постоянно носить при себе заряженный пистолет. Захотел — выстрелил. Только это совсем не игрушки. Потому что пленку уже нельзя будет отмотать назад. И теперь нельзя просто взять и «захотеть». Да, с того дня, как Сильфида впервые возникла у меня на пороге, наша жизнь перевернулась, став напоминать собой какое-то фантастическое кино. Да только вот проблема в том, что мы не сможем из этого кино вырезать неудачные дубли. Нам постоянно напоминает об этом Антон — разумная ответственность. Думайте, думайте, думайте, что делаете! А мы как идиоты — мечемся во все стороны, не понимая. Мы же ничего не хотим понимать! Глупые, — она вдруг неожиданно замолчала.
Наступила тишина. Звякнуло блюдце — это Таня опустила обратно свою маленькую чашку. На самом деле, до этого момента каждая из них воспринимала свой дар как некую занимательную игру, как приключение. Никто и думать не думал, что все может вывернуться в такие серьезные, даже опасные формы. Да, тогда, в столовой, по сути ничего особенного не произошло — обычная перепалка, каких много бывает в таком бурном возрасте юношества, но этот же случай с нереальной ясностью показал им, как близка может быть грань между миром и войной, между жизнью и смертью. И линия, отделяющая такие, казалось бы, далекие и разные миры, иногда оказывается гораздо ближе, чем думают многие.
