Он двинулся вперед по коридору и, пройдя добрую его половину, снова включил фонарь — ему хотелось найти какую-нибудь открытую веранду или балкон, чтобы выйти и подышать свежим воздухом. Наверное, — подумал он, — выходить за пределы Нифльхейма сейчас не стоит. Вообще-то он хорошо ориентировался в замке, но в ночи все выглядело совершенно по-другому, и Антон немного запутался, пытаясь определить нужное направление. Пройдя ещё пару шагов, луч света неожиданно выхватил из темноты человеческое лицо. Разразились дружные вопли с обеих сторон, свет фонаря заметался во всех направлениях, прыгая по потолку и стенам. Антон с испугу чуть не выронил фонарь, пока не услышал рядом с собою очень перепуганный девчачий голос:
— Ты чего орёшь? Ты меня до смерти напугал! — это была Малиновская.
— Ох, Машка, ты чего не спишь-то? — Антон, наконец, выровнял свет фонаря и снова направил его на Малиновскую.
— Да не свети ты мне в глаза! — щурясь, недовольно пробурчала Машка. — Я просто так сегодня переволновалась, что решила немного подкрепиться. Пошли со мной на кухню?
— Нет, не хочу я есть, — замотал головой Антон. — Мне сейчас даже кусок в горло не полезет.
— Ну ладно, как хочешь. — Малиновская направилась в сторону лестницы. — Посвети мне немного, чтобы я не грохнулась, а то я потом костей не соберу, если пролечу все сорок пролетов вниз башкой.
— Ты же бессмертная, — улыбнулся Антон.
— Ой, да ну тебя! — Маша махнула на него рукой и начала спускаться.
Антон стоял, облокотившись на перила, и слушая все более отдаляющиеся звуки Машкиных шагов: свет от его фонаря провожал её так долго, насколько это было возможно. По мере того, как она уходила все дальше вниз, растворяясь в замковом полумраке, Антон чувствовал, что впереди, в коридоре, к нему снова кто-то приближается. В этот раз обошлось без обоюдного испуга — он сразу разглядел Славика.
— Поесть не хочешь? — сразу, без предисловия, предложил ему Слава.
— Господи, в этом доме вообще кто-нибудь спит? — проворчал Антон. — Такое ощущение, что все только и делают, что носятся с едой от спальни до кухни и обратно. Надо будет запретить дварфам кормить вас всех ночью.
— Нет! Не вздумай! — в неподдельном ужасе воскликнул Славик. Он тоже облокотился на перила рядом с Антоном и, немного помолчав, сказал: — А кто это там, внизу?
— Маша, — ответил Антон. — На кухню идёт. У вас с ней синхронный жор.
Как раз в этот момент свет, падающий из кухни, осветил её стройную фигуру, зазолотился на светлых волосах. Малиновская аккуратно, как мышка, прошмыгнула в дверь.
— Ты молодец, — сказал Слава. — Классный сегодня бой получился. Меня, честно говоря, очень впечатлил момент, когда… — но договорить он не успел.
Снизу, из раскрытых дверей кухни, раздался громоподобный звериный рык, а затем ещё более звонкие вопли Малиновской, перешедшие в нецензурные ругательства. Все это перемешалось со звоном и грохотом бьющейся посуды.
— Что это там? — Слава округлил глаза.
— Это Бирюк спрятался под столом, а когда Маша подошла слишком близко, он схватил её за ноги, — будничным тоном объяснил Антон.
— Откуда ты знаешь? — Слава с некоторым недоверием покосился на него.
— В прошлый раз я попался точно так же, — неохотно признался Антон.
— С ума можно сойти! — Славик поежился, слушая, какими сочными эпитетами Мария продолжала награждать Бирюка — её гневный голос эхом разносился по пустынным коридорам. — Что-то мне на кухню сразу расхотелось идти. Пойду лучше посплю.
— Это мудрое решение, друг мой, — Антон похлопал его по плечу. — Нам всем давно пора спать. Только, боюсь, бедная Маша сегодня не уснёт вообще — после всего-то пережитого…
— Надеюсь, мы не увидим ещё один магический поединок на кухне? — хмыкнул Слава.
Друзья улыбнулись друг другу и разошлись в разные стороны, по своим спальням.
* * *
Морозное декабрьское утро. На часах — восемь-тридцать утра. Маша стоит у здания университета, глубоко вдыхая холодный и свежий воздух — от этого щекочет в носу и даже немного кружится голова. Белые хлопья снега, пританцовывая под одну лишь им известную мелодию, медленно опускаются с небес. Замечательная погода.
