— О, шоколадка! — восклицает Бирюк, поднимая предмет с земли.
— Где? Где? — оживляется Слава.
Татьяна выхватывает у Вовы из рук блестящий кругляш и, повертев его, потрясённо произносит:
— Это не шоколадка! Это… это… монета…
— Это же золото! — удивлённо говорит подошедший вплотную Антон — И… Чума просто! Смотрите, — он показывает пальцем на край монеты: — Вот здесь. По ободку. Это же рубины!
— Чтоб я сдохла! — шепчет Настасья.
— Да небось бижутерия какая-нибудь, — не верит Семён.
— Эй, дайте мне-то посмотреть, — возмущается Машка — Вообще-то это выпало из моего кармана!
Все дико оживились и начали показывать друг другу золотую монету, украшенную рубинами. Друзья настолько увлеклись находкой, что даже не замечали, как каждый раз, передавая её из рук в руки, за монетой тянулось странное золотистое свечение.
Евген, взявший монету последним, попробовал её на зуб и сказал:
— Да, это реально настоящее золото! Люди, я в шоке!
— Маш, а откуда это у тебя? — спросил Антон.
Все озадаченно повернулись к Малиновской, и наступила полная тишина.
— Я… Я… Я не знаю, — пролепетала Машка. — Может, это мне кто-то подарил? Ну… вроде как тайный подарок… От поклонника…
Татьяна тихонько хмыкнула — видимо, не поверила.
Настасья усмехнулась:
— У тебя миллионер, что ли, поклонник?
— Ребят, ну я честно не знаю! — оправдывалась Мария, забирая монету у Евгена. — Какой мне смысл-то скрывать? Допустим, подарил бы мне это Мишка с работы. Ну и что, я из этого тайну бы сделала? Я бы так и сказала, что Мишка.
— Ладно, я думаю, эта история скоро прояснится, — сказал Слава, снова садясь на лавочку. — Я думаю, человек, подарив столь дорогой подарок, в ближайшее время сам расскажет об этом.
— Ты хочешь сказать, — Семён обернулся к нему, — что это сделал кто-то из нас?
— Ничего я такого не хочу сказать, — махнул рукой тот. — Я просто говорю, что скоро всё выясниться, вот увидите!
Потом разговор плавно перешёл на другие темы, и все вроде бы как на время забыли о странной находке. Только Малиновская продолжала думать о монете: ей в голову пришла дурацкая мысль — уж не Иван Васильевич ли ей это подложил? От этой идеи её начало слегка подташнивать…
Вскоре все засобирались домой: ночь была хоть и по-летнему тёплая, но всё-таки понемногу начал наползать сырой и зябкий туман, да и спать тоже было надо. Пожав друг другу руки и расцеловавшись, каждый направился к своему подъезду. Маша и Настя — к первому, ведь у них соседние квартиры; а вместе с ними и Антон, который жил на шестом этаже, прямо над квартирой Марии. Во второй подъезд пошли Слава и Семён, только вот Славик жил на третьем этаже, а Семён — аж на одиннадцатом, и у него — единственного из всех — окна выходили на проспект, а не во двор. В последний, третий, забежал Евген, который поселился выше всех — на семнадцатом, под самой крышей, что не мешало ему, как он часто любил говорить, «со снисхождением относиться к низшим существам», а также Татьяна и Бирюк. Вообще-то квартира Тани находилась в первом подъезде, но она уже более полугода жила вместе с Бирюком, и для этого имелся ряд веских причин. Во-первых, оттого, что Вова жил только с бабушкой, которая совершенно им не мешала, ибо большую часть времени проводила на даче. В отличие от шумной квартиры Татьяны — у неё было целых шесть младших братьев — Вовин дом казался ей, как она сама говорила, «раем тишины». Ну а во-вторых, просто потому, что влюблённым сердцам всегда невыносимо разлучаться даже на короткое время — это вредно для неокрепших организмов.
— Ладно, пока, Марусь, — Настасья чмокнула её в щёку на лестничной площадке. — Завтра спишемся, если чего. В крайнем случае, я зайду.
— Да, давай, пока, — ответила Машка, открывая входную дверь. Справившись с замком, она услышала, как звонит домашний телефон, и, обернувшись к Настасье, которая тоже возилась с ключами, сказала: — Слышишь? Это, наверное, уже мама волнуется…
— Я бы тоже хотела, чтобы за меня хоть кто-нибудь волновался, — довольно холодно произнесла Настасья, рывком открывая свою входную дверь.
Мария смутилась и промолчала. Эта тема была для Настасьи очень болезненной, впрочем, как и для самой Маши — в тот страшный день почти десять лет назад нелепая и шокирующая случайность одновременно забрала у них самых близких людей: у Насти — маму, а у Марии — отца. Волею случая их родители оказались в одном автобусе, когда ехали с работы домой. Обычно Машин папа всегда пользовался метро, и можно было только гадать, почему именно тогда он вдруг изменил своей всегдашней привычке…
