— Император, я верю вам.
— Быть может, напрасно.
— Нет. Я открою ворота. Не вылетит ни одна стрела. Никто не станет сопротивляться. Я прошу вас никого не убивать. Вам не найти богатой добычи, поскольку мы действительно истощены. Не допускайте грабежей и тем более поджогов. Все, что вы захотите взять, вам будет отдано. Не забирайте священных сосудов, ибо мой Бог вам этого не простит. Отпустите меня, и через час все ворота будут открыты. Войдя в город, вы увидите, что все наше оружие брошено на землю.
— Вы только что спасли ваш город. Можете идти.
Около шести с половиной часов утра до Аттилы донеслось пение псалмов — как тогда в Париже, но при сколь различных обстоятельствах!
Ворота были открыты, все сразу. Но Аттила не входит. Он выступает с речью перед войсками, отдает приказы. Баллисты и катапульты приведены в походное положение и готовы к отправке на север, осталось только определить мосты для перехода через Луару. Лишь к полудню особые команды с повозками вошли в город собрать оружие осажденных, сваленное в кучи у ворот. Позже по пустынным улицам прошли артиллеристы, спешившие завладеть баллистами орлеанцев. К их великому сожалению, большая часть техники была установлена так, что исключалась всякая возможность ее транспортировки. Несколько мобильных машин передали Эдекону.
Около пяти часов вечера Аттила объявил через герольда, что намерен посетить город. Его сопровождал эскорт из одной-двух тысяч всадников, которые оставили коней у ворот под немногочисленной охраной. Епископ ждал Аттилу на пороге храма.
На площади были собраны сосуды, посуда, амфоры и бурдюки. По указанию Аттилы все это было перевезено людьми Берика в лагерь. В это время специальные команды ходили по домам, нигде не встречая сопротивления, и забирали драгоценности, деньги и дорогие ткани. Собрав добычу и уложив ее на телеги, пригнанные горожанами на площадь, гунны оставили Орлеан. Аттила и его эскорт в этот раз уходили последними. Аггила приказал коменданту гарнизона, чтобы городские ворота оставались открытыми.
22 июня весь день шел дележ добычи, с соблюдением полного порядка и под контролем начальников. Лучшую часть отдали союзникам: гунны не возражали, а союзники были польщены. Остаток дня и вечер прошли во всеобщем веселье и, разумеется, пьянстве. Никто даже не пытался вернуться в город.
Победу отпраздновали с таким размахом, что весь следующий день, 23 июня, был отведен на отдых. Командиры обсуждали планы дальнейших действий. Выступление было намечено на утро 26 июня. Основные силы должны были подняться по долине Луары до Роанна; там им предстояло разделиться по направлениям на Вильфранш и на Лион и спуститься вдоль Роны. Это позволило бы настигнуть на марше вышедшие из Арля войска Аэция. Другому войску, в состав которого входили гепиды и готы, предписывалось выдвинуться на Тур и Пуатье, подняться по долине Вьены до Лиможа и в окрестностях Перигё, если только на пути не встретятся вестготы, выбрать направление на Тулузу или двигаться к востоку на соединение с главной армией. Все было рассчитано, включая время и места привалов.
Часть добычи на плотах переправили аланам. Хоть они и не участвовали непосредственно в боевых действиях, но, по крайней мере, стояли на страже Луары; теперь им предлагалось продолжить охрану реки в течение всего времени намеченной кампании. Сангибана на месте не оказалось, но его помощник, заявивший, что облечен всеми полномочиями в его отсутствие, принял предложение от имени короля аланов.
К багаудам снова были посланы эмиссары, дабы узнать, будут ли они охранять край в то время, когда гунны уйдут, и воспрепятствуют ли подходу римских войск с севера или с востока? Ответы были даны довольно расплывчатые, но тем не менее сложилось впечатление, что на них можно рассчитывать. Но тут Берику сообщили неприятное известие: Евдоксия, объезжавшего багаудов на востоке Парижского бассейна, обозвали предателем, продавшимся диким захватчикам, тот пришел в ярость, и его закололи.
Во второй половине дня 23 июня, как и было предусмотрено условиями капитуляции Орлеана, довольно сильный отряд гуннов вернулся в город. Онегез прибыл уточнить с комендантом гарнизона условия нейтрализации Орлеана. Договорились, что орлеанцам возвратят часть оружия, необходимого для защиты от возможного нападения разбойных шаек, при условии, что они обязуются не вступать в какие бы то ни было военные формирования римлян. За соблюдением условий останется наблюдать гуннский гарнизон.
