Кто-то сидит, контур на фоне жалюзи, неподвижный и бесшумный.
– Ты Тэффи Атом?
– Именно в этом меня постоянно пытаются убедить.
Вполне удовлетворённый, Джоанна закрывает дверь.
– Я Джоанна – аи, Джоу, в смысле… Джо… Джо Анисовое Семя.
– Джо Анисовое Семя, – без модуляции повторяет тёмная фигура.
– Ничо, я сяду?
– Если это часть твоего выступления.
– Темно тут у тебя. – Джоанна на ощупь находит пул у стола напротив Атома и расслабляется. – Могёшь. открыть жалюзи?
– Сегодня буревестники сидят без света.
– Не вижу твоё лицо.
– Ну, оно точёное, орлиное, в чём-то даже жестокое, – объявляет низкий голос, – глаза как стальные капли, трепещущие на краю плавильной печи.
– Правильно. Правильно… – Справа булькает неосвещённый рыбобак. Джоанна чувствует себя неуютно, как в тот раз, когда его сбила машина, и вся улица пялилась на него. – Эй, у тебя там рыбки? Хочу взглянуть, включи свет, а?
– Не люблю лампочки. Их загадка несколько меня раздражает. Никак не могу понять, что там творится внутри. Они являют собой форму жизни. Газ. Электрические импульсы. Смерть. Даже тело для утилизации, мистер Какое-то-там-семя. Они сидят, как пауки на стене – и смотрят.
– О как, я… Как-то не приходило в голову.
– Будет у нас ещё полный ахтунг с выплатой по всем счетам, обещаю тебе.
Это было то, что Кэндимен называет «улыбайки», причём такие, что не въедешь. Пока хватит. Надо возвращаться к делу.
– Собсна, чего я здесь, мистер Атом, у меня проблема. Мне бы надо поговорить с парнем по имени Гарри Фиаско.
– Фиаско. Вроде один из ребят Эдди Термидора?
– Ага, группировка – он работал над тем крупным нечтом, что они натворили, как-там-его…
– Бойня.
– В точку, мистер Атом. Дело в том, что у меня было всякое с девушкой Фиаско, Китти Стиклер, она вроде как танцует, и все дела. И я как-то решил, что надо бы наделать дырочек в Фиаско раньше, чем он наделает их во мне. Как в математике, ага? И я сел парню на хвост. Гнилушковая Улица. Пар идёт из дыр в асфальте, такие дела. Темно, прикинь? И он в зоне поражения, и я палю в него.
– И чё те надо, расписку на пулю?
– Ну, там неловко вышло, мистер Атом, но я вроде как промахнулся по нему, и он убежал, подхватив ноги в руки. Теперь он прячется, вот только я больше не встречаюсь с Китти. А Фиаско член группировки, и как-то не хочется, чтобы меня нашли в кустах, или ещё чего, и я решил найти Фиаско и сказать ему, что вроде как мы в расчёте. И у меня тут десять тысяч бабок говорят, что ты найдёшь его раньше, чем я сумею сказать что-нибудь интересное.
Джоанна гордится собой, что прорвался сквозь такой монолог, но от Атома нет никакой реакции – только приглушённый шум дождя и бурлящий аквариум.
– И ну… ну как тебе моя история?
– В ней есть напряжение, и собственно всё, носатик.
– А? Эй, ты не понял, для меня всё приготовлено, я считаю до десяти на итальянском!
– Продолжай считать.
Три экстренных плана появляются перед Джоанной, только это один и тот же, раскрашенный в три цвета.
– А что твой партнёр? – мычит он, как ошеломлённый бык. – Я там, на двери видел другую фамилию – Атом и Барбитур. Барбитур твой партнёр, так?
– Мисс Барбитур мой технический консультант – она работает на дому.
– Так кто мне помогать будет, гадская ты золотая рыбка? – вопит Джоанна, вставая – кресло цокает назад до самой двери. – Эй, ты и мышцей не шевельнул, ты, извращенец, отвечай мне! Ты даже не смотришь на меня! Черт побери, я врубаю свет! – Он топочет к двери и шлёпает по стенной панели – лампы выдзенькивают до клинической мощности.
Атом точно такой, каким себя описывал, безжизненно сидит за столом и без всякого выражения разглядывает Джоанну. Но что-то в этой картине неправильно.
– Эй, – любезно указывает Джоанна. – Эй, на тебе нет одежды.
– Типа того.
– А если сюда придёт девушка?
– Вопрос к властям.
Рыбобак блупнул – Джоанна видит, что он тоже освещён, болезненно зелёным. В потоке рефракции висит ядовитая рыба размером с бульдога – за единственный взгляд Джоанна заглотил тёмное тело, брюшко в черно-красную полоску, колышущиеся жабры, вымпелы плавников, высокое лезвие спины, навесные брит-венные колючки, тупую голову и глаза спереди. Но курносое лицо, должно быть, имплантированное. Оно человеческое, переделанное под ставни век и полный рот иглозубов. Этот экземпляр медленно качается в пульсирующем свете, демонстрируя сжатие-разжатие воздушного пузыря и люминесцентных фосфеновых призраков на своей серебряной чешуе. На пятнистых камнях морского дна стоит миниатюрный замок. Голубые глаза рыбы излучают пугающий взгляд интеллекта.
