«— Во время экспедиции Моранжа и Сент-Ави, — сказал один капитан, — я находился в Бамако. Мнение тамошних офицеров мало чем отличается — увы! — от того, что нам сообщил майор. Но я должен прибавить, что у всех у них — они признавали это единогласно — не было ничего, кроме подозрений. А одних только подозрений еще мало, когда подумаешь, о какой ужасной вещи идет речь.
«— Но их вполне достаточно, господа, — возразил полковник, — чтобы мотивировать нашу сдержанность. Мы не собираемся выносить приговор, но сидеть за нашим столом не есть чье-либо право: это — знак братского уважения. Все сводится к тому, чтобы выяснить — согласны ли вы удостоить им капитана Сент-Ави.
«С этими словами он окинул поочередно взглядом всех офицеров. Один за другим они покачали отрицательно головами.
«— Я вижу, — продолжал полковник, — что мы сходимся во мнениях. Но наша задача, к сожалению, еще не кончена. „Ville de Naples“ войдет в порт завтра на рассвете.
Шлюпка, которая поедет за пассажирами, отчалит в восемь часов утра. Необходимо, господа, чтобы кто-нибудь из вас решился на акт самопожертвования и отправился на пароход. Капитану Сент-Ави может прийти в голову мысль посетить наше собрание, и мы не имеем ни малейшего намерения его оскорбить отказом в приеме, если он явится к нам, не сомневаясь, в силу традиционного обычая, в нашем гостеприимстве. Необходимо, поэтому, предупредить его визит.
Надо дать ему понять, что ему лучше оставаться на пароходе.
«Полковник снова посмотрел на офицеров. Они не могли не одобрить его слов, но по их лицам было ясно, что всем им было не по себе.
«— Я не надеюсь найти среди вас добровольца для подобного поручения. Поэтому я вынужден назначить когонибудь официально. Капитан Гранжан! Сент-Ави — тоже капитан. Следовательно, мы поступим вполне корректно, если наше сообщение будет ему сделано офицером, имеющим такой же чин, как и он. К тому же, вы служите у нас меньше всех. По этим причинам я вынужден возложить на вас это тяжелое дело. Мне нет надобности просить вас о том, чтобы вы выполнили его со всей возможной в этом случае деликатностью.
«Капитан Гранжан поклонился, вызвав всеобщий вздох облегчения. Пока полковник находился в комнате, он держался в стороне, не говоря ни слова. Но когда командир удалился, у него вырвалась фраза:
«— Есть вещи, которые следовало бы засчитывать при производстве!
«На следующее утро, за завтраком, все с нетерпением ожидали его возвращения.
« Ну, что? — быстро спросил его полковник.
«Капитан Гранжан ответил не сразу. Он сел за стол, за которым его товарищи готовили себе свои аперитивы11, и, несмотря на то, что его умеренность вызывала насмешки, выпил почти залпом и не ожидая, пока растает сахар, большой стакан абсента.
«— Ну, что же, капитан? — повторил полковник.
«— Что же, полковник, все сделано. Можете быть спокойны. Он не поедет на берег… Но, о боже, и попотел же я!
«Офицеры сидели застыв, как статуи, и только их глаза красноречиво отражали охватившее их любопытство, полное страха и ожидания.
Капитан Гранжан хлебнул воды.
«— Так вот, значит, — начал он, — сел я это в шлюпку и стал придумывать по дороге подходящую речь. Но, поднимаясь по лестнице, я почувствовал, что у меня в голове не осталось от нее ни слова. Сент-Ави был в курительной вместе с капитаном парохода. Мне показалось, что у меня не хватит силы высказать ему наше пожелание, тем более, что он собирался, как я видел, сойти с судна. Он был в походной форме, его сабля лежала возле него на скамейке, на сапогах звенели шпоры. На пароходе, как вы знаете, шпоры снимают. Я представился, мы обменялись несколькими словами, но у меня был, должно быть, очень странный вид, потому что с первой же минуты я понял, что он догадался, в чем дело.
Под каким-то предлогом он оставил капитана парохода и пошел со мной на нос судна, по направлению к большому рулевому колесу. Там я набрался смелости и начал свою речь… Не спрашивайте, полковник, что я ему сказал. Я молол, должно быть, порядочную чушь. Он не смотрел на меня.
Опершись на сетчатый борт парохода, он с легкой улыбкой на губах блуждал глазами по далекому горизонту. Затем, когда я окончательно запутался в своих объяснениях, он вдруг холодно на меня взглянул и сказал: «Благодарю вас, дорогой товарищ, что вы потрудились мне об этом сообщить.
