— Что это? — напрягся я.
— Глотай, говорю, не бойся.
Он был настойчив, но я упёрся:
— Пока не скажешь, что за гадость, даже не подумаю.
— Сыворотка правды, — оскалился Архипыч.
— А если честно? — нахмурился я.
— Честно? Да я и так тебе честно. А если хочешь ещё честнее, то — пожалуйста. Это пилюля Гамсунуса. Знаешь, кто такой Гамсунус?
Так сложилось, что я знал, кто такой господин Гамсунус, и даже видел как-то раз этого удивительного человека. Случайно видел и что говорится мельком, однако видел. Сидим, помнится, с Кикой в кабаке у Жонглёра, выпиваем-закусываем, рассуждаем о том, о сём, в том числе и о гадостной природе современного человека. И вот в тот самый момент, когда Кика обозвал современного человека варваром и стал обосновывать это тем, что восприятия современного человека настолько грубы, что ему кажется, будто посредством тупого технического прогресса он способен достичь того, что можно достичь лишь долгой духовной эволюцией, в зал спустился неизвестный мне долговязый растрёпанный дядька потерянного вида. Приметив вошедшего, эгрегор осёкся на полуслове, показал на него, смешно кося глазами, и прошептал: вот смотри, Егор, это тот самый Виктор-Викторин Де Фон Ван Гамсунус, который у местных Преображённых за идейного вождя.
Ну а кто такие Преображённые я и до этого знал. Говоря без излишне умных заворотов, это такие посвящённые светлой масти, которые сознательно отказались использовать магическую силу, но зато развили в себе естественную способность воспринимать связь между вещами, которые обычному человеческому рассудку кажутся абсолютно никаким образом не связанными. В дела земные и суетные эти гордые ребята, против которых наши признанные ведуны и провидцы — дети малые, особо не вмешиваются, но если вдруг придёшь к ним в недобрый час за добрым советом, в помощи не откажут. И это точно. Ну а не дай Сила придёшь за советом недобрым да ещё и в добрый час, опустят по полной программе и за милую душу. В моральном, конечно, плане. Вот такие вот правильные ребята, эти Преображённые. А про то, что они помимо советов ещё и какие-то особые таблетки распространяют, услышал я от Архипыча впервые.
Не особо вдаваясь в фармакопею, кондотьер вкратце, но с бойкостью опытного дилера описал чародейственные свойства препарата и убедил таки меня закинуть в рот это снадобье, похожее консистенцией и цветом на мумиё, однако пахнущее чабрецом, вереском, мятой и ещё чем-то до боли родным, но чего я вспомнить так и не сумел. Проглотив пилюлю, я не умер, но и не прозрел, лишь почувствовал во рту горьковатый привкус лаврового листа. Это поначалу. Но минут через сорок (именно настолько в среднем тормозит драконья кровь против человечьей), когда мы уже почти подъехали к городу и Боря завернул на заправку возле поста ГАИ, средство наконец начало действовать. Меня вдруг резко бросило в холод, потом сразу в жар, а когда отпустило, я самым безобразным образом раскис. Захлопал осоловелыми глазами и стал засыпать. Однако не уснул, а погрузился в то состояние между сном и явью, которое называется грёзой. Точнее даже не в грёзу я погрузился, а в такой странный вид воспоминания, когда кажется, что всё происходит здесь и сейчас. Оно, это воспоминание, было очень коротким, но при этом достаточно информативным. Дико звучит, но из салона летящей в пробуждающийся город машины, я в один миг и чудесным образом перенёсся на кухню Альбины Ставиской, где увидел, как хозяйка, загадочно улыбаясь, вытягивает карту из потрёпанной колоды Таро. Вытащив карту, ведьма перевернула её рубашкой вниз и показала мне. При этом сказала игриво:
— Вот оно, милый мой Егор, то самое место.
На карте был изображён аркан «Мистерия», во многих мистических системах известный так же под названием «Луна» и в немногих — под названием «Сумерки». Впрочем, как его не называй, по счёту это восемнадцатый аркан. Старший, разумеется, аркан. Аркан, олицетворяющий не самый удачный расклад судьбы и не лучшее состояние духа.
Впившись взглядом в картинку, где волк и собака воют на луну, сидя на пустынной дороге, я пролепетал непослушными губами:
