Сначала они все же пытались выкурить защитников газовой атакой, но помимо респираторов у защитников имелась тепловая пушка. Поставив ее недалеко от входа, они просто выдували наружу всю дрянь, которую противник пытался закачать в пещеру, и десанту не осталось ничего другого, как пойти на штурм.
Нэнси, зажавшись вместе с остальными в дальнем конце пещеры, слышала перестрелки между гарнизоном бункера и атакующими. Она знала, что бойцы самообороны стараются заманить вражеских солдат в боковые ответвления, имеющие соединение с основной пещерой, и когда это им удавалось, по пещере прокатывался гул взрыва и обрушения. Десятки солдат оказывались погребенными под тоннами камней.
Иногда десантники, почувствовав, что их заманивают в очередную ловушку, переходили в наступление и взрывали вакуумные заряды. Сами десантники от таких взрывов не страдали, благодаря своей глухой броне, а вот бойцы ССОРаМ, не имевшие герметично закрывающейся брони, погибали в одно мгновение.
Каждый такой объемный взрыв чувствовали спрятавшиеся министры с помощниками, и чем ближе он происходил, тем сильнее они ощущали, как воздух прессуется ударной волной после взрыва, а через секунду становилось буквально нечем дышать — это восполнялся выжженный бомбой объем. Но потом все приходило в норму. Восполнение атмосферы происходило за счет внешней среды, и можно было дышать полной грудью.
— Слышите? — спросил кто-то в темноте — электричество вырубилось во время боя, — и все как по команде чутко прислушались.
Прислушалась и Нэнси, но ничего не услышала, что было необычно. Ни выстрелов, ни взрывов, лишь тишина, нарушаемая чьим-то надсадным сопением.
— Тихо… я ничего не слышу, — ответил вопрошавшему кто-то другой.
— То-то и оно… все кончилось…
— А кто победил? — спросил кто-то явно из молодых помощников.
— Да уж явно не мы… — с горькой усмешкой ответили ему из темноты.
— Что же нам теперь делать?! Сдаваться?
— Если ни у кого никаких других предложений не будет, то — да.
— У меня есть, — ответила Нэнси.
— Какое?
— Рискованное…
С этими словами Нэнси подсветила часы и сказала:
— Мы продержались почти два часа из трех… нам нужен этот час.
— И как же нам его добрать?
Вместо ответа Нэнси обратилась к отцу:
— Папа, у тебя пульт еще с собой?
— Да… вот он…
Шон Роддем показал всем устройство дистанционного подрыва.
— Что вы задумали?! — забеспокоились министры со своими помощниками. — Решили нас взорвать, чтобы мы не достались землюкам живыми?!
Среди собравшихся поднялся гвалт. Никто не хотел подрывать себя. Нэнси с отцом с трудом удалось их успокоить.
— Ничего подобного, друзья! Тише! Что за глупость вы несете?! Никаких самоподрывов…
— Тогда что?..
— Мы забаррикадируем себя, обрушив свод перед собой… Пока они будут копать, а им придется постараться, будем надеяться, что к этому времени придет Рон Финист и что-нибудь придумает.
— Но это рискованно! Мы задохнемся!
— Вентиляция все еще работает, господа, — ответила на это Нэнси. — Но, как я уже говорила, риск действительно есть.
— Нет! Я не согласен! — выкрикнул кто-то.
— Ну тогда убирайтесь отсюда! Глядишь, землюки вас пощадят и скостят пару лет с двух десятилетий отсидки!
Больше никто не кричал о несогласии, и Нэнси, глубоко вздохнув, кивнула:
— Давай, папа…
Шон Роддем в свете тусклого фонарика неуверенно оглядел собравшихся, словно прося их поддержки, но услышал в коридоре осторожные шаги и, так и не дождавшись одобрения в глазах министров, нажал на последнюю неактивированную кнопку.
Совсем близко грохнул взрыв, и с потолка посыпались тяжелые камни, закрывая ход в бункер пещеры пика Цербера.
— Надеюсь, нас откопают именно через час, а не позже… — раздалось в темноте спустя минуту после взрыва.
— Почему?
— Да что-то с вентиляцией не так…
