Пройдя на кухню, Слава распахнул холодильник, и Вадим подумал, что холодильники у них тоже сильно отличаются. Если у него он заполнен кастрюльками и мисочками, которые оставила перед отъездом на юг Алла, уже три года претендовавшая на роль жены, но пока так и не добившаяся ее, то здесь пестрело разноцветье блестящих этикеток на самых разнокалиберных банках и пакетах.
— Итак, что мы откроем к пиву?
Вадиму ничего не хотелось открывать.
— Может, пойдем, посидим где-нибудь? — предложил он.
— Давай, — Слава решительно закрыл холодильник — за время дороги он успел выспаться и выглядел гораздо лучше, чем утром.
Вадим полез в сумку за новой пачкой сигарет, и вместе с ней извлек кожаный чехол.
— Кстати, посмотри. Я тебе говорил — вчера нашел.
— Нормальная штука, — Слава повертел в руках фотоаппарат, — богатые туристы посещают эти развалины. Если б я такой потерял, то сильно б расстроился.
— Может, они тоже расстроились, но поезд-то ушел, — Вадим забрал у Славы свою находку, — заодно пленку отдам проявить. Я там Аньку фотографировал в стиле «ню».
— Долго уговаривал?
— Абсолютно нет. Она девочка, вообще, без комплексов.
— Кстати, ты ей хоть денег дал?
— Нет. А надо было?
— Надо. Она ж, типа, на работе. Катюха говорила, а я забыл.
— Неудобно-то как… — Вадим засмеялся, вспомнив старый анекдот про Стеньку Разина и княжну, — ладно, телефон есть. Фотографии буду отдавать, тогда и рассчитаемся, — он вынул кассету с пленкой, — пошли?
Жара спала, и даже поднялся легкий ветерок. Народ выполз из душных квартир, устраиваясь под разноцветными зонтиками многочисленных кафе. Им достался столик у самого края, откуда только что поднялись две девицы в одинаковых белых брючных костюмах. На столике осталась пепельница, полная окурков со следами помады, и две бутылки из-под «Колы».
— Видать, разговор состоялся серьезный, — заметил Вадим, отодвигая стул.
— Кто кого, когда и сколько раз.
— Стареешь, брат, — Вадим вздохнул, — все мысли твои движутся в одном направлении.
— Ну, никто не молодеет. А о чем им еще беседовать?
— Например, о решении теоремы Ферми.
— Да, эта задача непременно не дает им спать по ночам…
Официантка, совсем юная — скорее всего, старшеклассница, подрабатывающая на каникулах, принесла пиво. Вадим сделал первый глоток, окунувшись губами в белую пену…
— Все-таки жизнь прекрасна и удивительна!..
Оба замолчали. Мимо сновали люди, пестрые и по-летнему радостные. Наблюдать за ними было очень приятно, и казалось, что никаких проблем в мире не существует. Слава лениво размышлял о том, стоит ли ему завтра показываться на работе или достаточно будет позвонить, чтоб убедиться, что машина пришла — тогда можно отдыхать дальше. Вадим прикидывал, чем сейчас может заниматься Алла в своей Анапе, куда он все-таки отправил ее после многочисленных просьб. Сам он решил не ехать, так как твердо исповедовал принцип — отдыхать надо не вместе, а друг от друга.
Разговаривать было не о чем. Вспоминать институтское прошлое давно стало неинтересно, потому что колорит и непосредственность впечатлений стерлись, оставив голые, обыденные факты, которые без соответствующих эмоций не несли в себе ничего привлекательного, а больше их ничего и не связывало уже много лет. Если, конечно, не считать последних приключений, но и в них не было ничего выдающегося, о чем стоило б вспоминать. Наконец, Слава придумал тему:
— Вечером в «Бегемот» сходим? Поглазеем на Катюху.
— А чего мне на нее глазеть? Я спать буду. Ты-то в машине выспался, а я рулил. Сейчас приду, диск какой-нибудь воткну — где не сильно стреляют, и пусть бубнит.
Пива больше не хотелось, а просто сидеть тоже не имело смысла, тем более, за спиной, в ожидании свободного места, демонстративно переминалась с ноги на ногу какая-то парочка.
— Ну, что? — докурив, Вадим поднялся, — созвонимся?
— Конечно. А я все-таки схожу в «Бегемот». Ты завтра дома?
— Наверное. Пока не знаю.
Они направились в разные стороны — примерно так же выглядело их расставание полгода назад; они тоже собираясь созвониться, но так и не собрались, пока позавчера случайно не встретились на улице.
