Оказалось, что мы опять работаем вместе, в одном здании Агентства печати "Новости". Опять часто видимся. Кончается брежневская эпоха. Ты уходишь в газету "Советская Россия". Как журналист ты обретаешь свое лицо, свой почерк. Кажется, что тебе и целого мира мало, а ты все равно идешь дальше. Всегда живешь завтрашним днем. Летишь в Афганистан под пули душманов. И в итоге появляется книга об афганской войне. Неизвестной нам войне, которая стала откровением для нашего народа. Ты обретаешь свое имя Артем Боровик. Но какой ценой - знают не многие.
Ты переходишь в перестроечный "Огонек". Опять удивляешь всех своим напором. Книга о твоей службе в американской армии становится сенсацией...
После кончины Юлиана Семенова возглавляешь газету "Совершенно секретно". И она превращается в то, что принято называть медиа-империей Артема Боровика.
Многие не выдерживают испытания славой. А ты все тридцать лет нашей дружбы оставался таким, каким я увидел тебя в "Коктебеле". С улыбкой, покоряющей раз и навсегда, глазами, излучающими доброту. Только такой талантливый, широкой души человек, как ты, мог объединять людей талантливых, и искренне радоваться их успехам, и чувствовать чужое горе, как свое, в тот август 81-го года в Пицунде, где мы жили в одной комнате, когда в Москве умер мой отец.
Старик, я помню, о чем мы договорились в последнюю нашу встречу. Я зашел к тебе на работу без звонка.
Старик, а те песни, которые ты просил для тебя написать, я обязательно напишу.
Мне очень не хватает тебя!
Дмитрий ЛИХАНОВ
Друг мой, Темка
В то время мы шли по жизни рядом. Сначала вместе работали в "Советской России", потом вместе в "Огоньке", а потом - опять вместе в "Совершенно секретно". Просто потому, что мы были самыми близкими друзьями, ближе Темы - ни потом, ни сейчас - у меня не было никого.
Вместе с Темой мы почти три недели путешествовали по Смоленской дороге, вместе с Темой тряслись в набитом индейцами и курицами автобусе "Серебряная Звезда" по дорогам далекой Мексики, поднимались на пирамиду Солнца и стояли там на руках вверх тормашками; мы объездили на машине всю Испанию - от Астурии до Малаги, вместе с ним валялись на рождественском снегу в подмосковной Пахре и смотрели на далекие звезды и мечтали, мечтали, мечтали. Жизнь казалась нам бесконечной и удивительной.
Жизнь только начиналась. Тема женился на Веронике - единственной женщине, которую любил. У меня родился сын - мы узнали об этом вместе с Артемом у роддома на Шаболовке, а несколько лет спустя мы вместе пришли в церковь Иоанна Предтечи на Пресне, и я принял православие, а мой друг Тема стал для меня больше чем другом, он стал моим крестным.
Отлично помню тот вечер, когда он вернулся из Афгана после своей первой командировки. Мы сидели в его маленькой квартире на Угловом и выпивали какую-то дрянь из ближайшего гастронома. Я спросил его тогда насчет смерти. А он ответил, что смерть страшна только для родственников, а самому тебе на неё на самом деле глубоко наплевать. Больше мы о смерти никогда не говорили.
Не говорили, но, конечно же, думали... Артем не верил ни в рок, ни в судьбу. Только в работу и в свои собственные силы.
За ширмой общественного признания и успехов мало кто видел и знал об одной, самой затаенной, его мечте. Тема мечтал писать. Мечтал свалить в тихое местечко на краю света, чтобы остаться там на несколько месяцев наедине со своими мыслями и чистым листом бумаги. Однажды он даже рассказал о замысле своего романа про семью, через которую прошло несколько войн: от гражданской до афганской. В отличие от его документальных книг эта должна была быть прозой "не хуже, чем у старика Хема".
Эта книга, как, быть может, и ещё десяток его книг, так и осталась ненаписанной. Как оказались уже в прошлом и другие его мечты. Те, которые мы загадывали много лет назад на рождественском снегу Пахры.
*
Дорогой Генрих!
Мы узнали о трагической гибели Артема только несколько дней назад, и даже здесь, так далеко от вас, Норрис и я ощущаем то невыразимое горе, которое постигло вас с Галей. Мы чувствуем ваше несчастье через нашу собственную скорбь и потрясение, которые мы испытали, получив это известие. Мы мало знали Артема - не думаю, что мы встречались больше трех - четырех раз - но он был таким необыкновенным человеком: молодой, невероятно способный, честолюбивый и в то же время очень цельный и жизнелюбивый. Это был молодой человек с большим будущим и его уход - большая потеря не только для его родителей, но и для многих-многих других. Ничья боль не может приблизиться к вашему горю, но у каждого своя скорбь и мы страдаем вместе с вами. Норрис и я шлем вам с Галей нашу любовь и наши соболезнования.
