Трактир изнутри был чист как в плане мусора, так и в смысле декора. Местные жители, видимо, светских мероприятий изрядно чурались, поэтому народу внутри не было вообще. По бокам от двери вдоль стен стояли широкие деревянные столы с лавками. По четыре штуки с каждой стороны. До стеклодутия местная цивилизация уже развилась, поэтому над каждым столом находилось небольшое застекленное окошко. Практически по центру помещения стояли два несущих столба, на которых горели факелы. Зал они освещали тускловато, но современные кафешки нашего мира тоже предпочитают кутать гостей в приятный полумрак, чтобы новые посетители не пугались уже изрядно захмелевших рож тех, кто пришел пораньше. По бокам от противоположной входу стены вверх поднимались две лестницы, между которыми располагалось некое подобие барной стойки, откуда вылез слегка заспанный мужичок невысокого роста, лысый, как дельфин, и бородатый, как партизан. Он зевнул и стал осматривать новое лицо в заведении:
– А, это ты ночью за забором шляешься, Паляндру дразнишь? – Наверное, прослышал, о чем посыльный старосты недавно докладывал Скоксу.
За меня ответил Горлан:
– Да, он. Игмат, нам тут надо бы обдумать кое-что. Подай-ка харчей, вина и карту Поляны.
Халдей, не изменяя сонного выражения лица, медленно поднялся по лестнице, что-то прокричал там, отдавая указания, потом так же нехотя спустился вниз с потертым свитком и бросил его на ближайший стол. Отсутствие здоровой конкуренции вконец обленило хозяина трактира, отчего страдали и сервис, и клиенты. Мы уселись на лавки, отполированные явно не руками, а другой человеческой частью тела, за тот стол, куда Игмат бросил свиток.
– Арсенал, давай так – сначала мы задаем вопросы, так как нас двое и мы старше, а потом ты, – как-то по-детски рассудил председатель местного сельпо.
Но мне, в общем-то, было не принципиально, поэтому я согласился.
– Итак, расскажи, каким образом ты здесь очутился и как у тебя в руках оказалась эта милая игрушка? – первым спросил волшебник.
Я вкратце передал им историю сегодняшнего дня, параллельно поясняя, что такое квартирная многоэтажка, автомобиль и мобильный телефон. Когда повествование подошло к концу, мои спутники наморщили лбы, отражая на лицах мыслительный процесс. Затем Скокс любезно, насколько мог, попросил посмотреть меч и, заполучив его в свои руки, принялся вертеть, осматривая со всех сторон.
В это время раздались шаги на лестнице, и я, глотая слюни, уставился на спускающийся вниз дымящийся поднос. Желудок издал победный клич. Лишь чуть позже я заметил девушку, которая, собственно говоря, сей поднос транспортировала. Пришлось даже сдержаться, чтобы не присвистнуть в восторге и… удивлении. Ее восхитительное личико поистине можно было назвать безупречным, если бы не желтовато-фиолетовый фингал, красовавшийся под левым глазом. Дивные русые волосы волнами спускались чуть ниже плеч, плавные черты лица указывали на еще юный возраст, а огромный карий правый глаз обещал, что если с симметрией у барышни все в порядке, то через пару дней они с левым вдвоем составят сногсшибательный дуэт. Подпоясанная льняная рубаха спускалась чуть ниже колен и, естественно, скрывала особенности фигуры, но и так было видно, что параметры девушки за пределы нормы не выходят.
Со стороны оно, конечно, виднее, но, кажется, я вперился в нее озорным и даже чуток дебильноватым взглядом. А та в свою очередь украдкой пару раз оценивающе зыркнула в мою сторону. Я с самого начала пребывания здесь успел обратить внимание, что в первую очередь всех поголовно интересовали, как ни странно, диковинные кроссовки. Фирменные – еще налюбуются, если найду время регулярно чистить.
Когда слегка подбитая красавица пошла на второй заход, я, старательно налегая на мясо и что-то вроде картошки, спросил у Горлана:
– Это и есть та самая дочь халдея, как ее там… Арлета?
– Угу, – ответил староста и, дожевав, добавил: – Говорил же, бедная девчушка – бьет ее Игмат за лесные походы. Ох, бьет!
– Так это ее, что ли, никто в жены не берет?
– А что тут брать-то? На волколаках и то жиру больше! Не видать ей Люмбела
