От этого голоса малышка взволнованно размахивала ручками и так дергала ножками, что деревянная кроватка ходила ходуном. Не меньше, чем маму, девочка любила его. А Палладин, как и обещал, был идеальным отцом.
С первого дня, как только Наташеньку принесли из роддома, муж заботился о ней как о родной. Жалея Лену, он вставал к девочке по ночам, гладил пеленки, варил кашку, гулял. С наслаждением и даже трепетом Владимир носил Натку на руках. Столько счастья в его глазах раньше Лена никогда не видела. Он ее просто обожал! Обхватив ладонями маленькие ножки девочки, он прижимал их к своим губам и целовал. Весело, словно пушинку, подхватывал ее за ручки и подкидывал вверх. А как искренне, уверенно Палладин рассказывал своей матери о том, что у Наташеньки ее брови, теще говорил, что у внучки ее разрез глаз, отцу врал, что у дочери его мудрый лоб, а тестю доказывал, что взгляд Натки точь-в-точь как у ее деда. И только характер, добрый и мягкий, был у девочки от ее мамы – и в этом ему не приходилось кривить душой.
Глядя на то, как Владимир заботится о ней и ее дочери, Лена испытывала чувство вины. Как и обещал, муж ее ни в чем не подвел. Делая все, чтобы доказать свою преданность, Палладин терпеливо ждал от нее ответных чувств. А ведь с тех пор, как они поженились, прошел целый год. И ни разу за все это время он не взял ее силой, не позвал к себе. Все так же, целуя в щечку, Владимир дарил ей цветы и, тяжело вздыхая, забирал на ночь свою постель. Он верил: настанет день – и жена сама его позовет.
Да и Лена понимала – вечно так продолжаться не может. Даже ангельскому терпению Палладина может прийти конец. То, что она его не воспринимала как мужчину, Владимира, безусловно, обижало. А это несправедливо. В конце концов, он симпатичный молодой человек, отличный семьянин. Он бесконечно предан ей и ее дочери. Он любит их! Лена понимала, что она должна решиться: либо стать по-настоящему мужней женой, либо уйти. Владимир не может быть вечной нянькой. Он заслуживает любви. И он это уже доказал. Поэтому, несмотря на то что Палладин так и не вызвал в ней ответных чувств, Лена решила: она обязана быть с ним.
Случай не заставил себя долго ждать.
Радостно, с тортом, шампанским и даже шарами родители праздновали день рождения дочери, которой исполнилось полгода. Вечером в доме Палладиных-младших собрались гости. Поздравить именинницу пришли только родные. Сидя в манеже, Наташа с интересом рассматривала подаренные ей игрушки. Тихо посапывая, малышка хватала то погремушки, то матрешку, то зайчика, то собачку. Умиляясь на ребенка, гости уселись за стол. Нахваливая хозяйку, все хорошо выпили и закусили. Одно за другим звучали поздравления, гости по очереди поднимали бокал за Наташеньку, за ее маму, за папу, за дедушек и бабушек.
Праздник медленно подходил к завершению. Гости засобирались домой. Неожиданно, налив коньяка, Палладин-старший постучал вилкой по бокалу. За столом все замерли. Обведя присутствующих строгим, пронизывающим взглядом, Андрей Владимирович поднялся.
– Дорогие друзья! Сегодня у нас действительно настоящий праздник! Нашей внучке исполнилось полгода. Спасибо вам, дети, за нашу дорогую девочку! Пусть наша Наташенька растет счастливой и здоровой! Сегодня мы все поднимали тосты за нашу именинницу и за ее родных. Но почему-то никто не произнес тост за того, кого Натали, наверное, очень скоро будет не хватать. Предлагаю, заканчивая этот прекрасный вечер, выпить за братика Наташеньки. Можно и за сестру. Короче, чтобы эта прекрасная крошка была не одна!
За столом все загудели.
– За братика! – громко выкрикнул Борис Евгеньевич, наполняя присутствующим бокалы.
– А можно и за сестру! – подхватила Галина Григорьевна и, посмотрев на Оксану Андреевну, весело подмигнула.
– Тост принимается! – радостно воскликнул Владимир и посмотрел на жену.
Мило улыбнувшись, Лена скромно опустила глаза. Молодая женщина понимала: или сейчас, или никогда.
Проводив гостей, Лена с Владимиром начали молча, ничего не говоря, убирать со стола. Вытирая полотенцем бокалы, Палладин задумчиво смотрел в окно. Аккуратно выставляя их в ряд, супруг тяжело вздыхал. Стараясь этого не замечать, Лена медленно, по несколько раз, ополаскивала тарелки. Взволнованно покусывая губы, она боялась поднять глаза. Такого между ними еще никогда не было. В воздухе повисло невидимое напряжение. Молодая женщина чувствовала, назревает неприятный разговор.
