Чтобы подбросить мину, надо было проползти низиной до тропы. От неё до ящиков со нарядами не больше пяти метров.
— А фонарей у них нету? — спросил Карпыч.
— Каких? Карманных?.. Есть, наверно, — ответил Трясогузка.
— Да не про то! — Карпыч забыл нужное слово. — Ну, этих… больших, однако!
— Прожекторов? — догадался Трясогузка. — Нету! Не бойся!
— Не бойся, говоришь? — улыбнулся старик.
— А боишься — давай я!
— Горяч ты, паря, однако!.. Не торчи ночью наверху. Я складов не взрывал, — может, половина Читы развалится?.. Поберегись!
— А я взрывал! — Трясогузка вспомнил, как они сыпали порох в кухонную трубу. — Ничего особенного — печку и стену разворотило, и все!
— Поберегись, однако! — повторил Карпыч. — Укройся — мне спокойней будет.
— Ладно! — пообещал Трясогузка и подумал: «Шиш-то я уйду отсюда!»
Караул у склада сменялся в полночь. Карпыч решил подбросить мину до смены, когда часовые уже устали и с томительным ожиданием поглядывают на караульное помещение: не показался ли разводящий унтер-офицер с новыми патрульными.
В десятом часу Карпыч спустился с колокольни, а Трясогузка остался наверху. Порывами налетал ветер. Потом набрался сил и упруго подул с севера, плотный и холодный. Стало ещё темнее, и повалил первый в ту зиму снег.
— Снег-снежок! Белый пушок! — пропел кто-то внизу.
Трясогузка узнал голос Нины и услышал её быстрые шаги. Она поднималась на колокольню. «Чего ей надо! — недовольно подумал он. — Лезет, когда не до неё!»
— Ты здесь? — спросила Нина.
— Ну, здесь.
— Я так и думала!.. Смотри — первый снежок!
— Ну и что?
— Ничего… Я всегда радуюсь первому снегу… А почему — не знаю. Как праздник!
Нина подсела к Трясогузке. Было темно-темно. Долго сидели они молча. Нина все никак не могла решиться. Наконец решилась и чуть слышно спросила:
— Ты читал?
— Ну, читал.
— Чего-нибудь мне скажешь?
— Пристала! — рассердился Трясогузка. — Может, и ты нравишься, а что из этого! Некогда мне сейчас!
— Мне больше ничего и не надо, — покорно ответила Нина. — Хочешь, я уйду?
— Ладно, сиди! — разрешил Трясогузка. — Я сам скоро уйду от вас.
— Тебе у нас плохо?
— Не плохо, а нужно… Могу вернуться потом, только вас тут не будет!
— Почему?
— Твой батя от красных удерёт.
— А он их не боится. Знаешь, что он говорит?.. Красные хоть и антихристы, а люди хорошие.
— Тогда, может, и вернусь.
— Я тебя ждать буду!
— Ну, жди… Только я в церкви работать не стану! И ты чтоб в попа не превратилась!
Нина рассмеялась весело, счастливо.
— Женщина не может быть священником!
— Ну и хорошо… А то будешь махать кадилом, как дура!..
У склада раздался выстрел. Трясогузка вскочил и подбежал к перилам. Выпучив глаза, уставился в упругую, смешанную со снегом тьму. Ничего не было видно…
Ничего не видел и только что выстреливший часовой. Он стоял на тропе и, как Трясогузка, пялил глаза. Вокруг — снег и ветер. И ничего больше. А несколько секунд назад ему показалось, что в низине по тонкой снежной подстилке, прикрывшей болотные мхи, кто-то прополз от куста к кусту. Часовой пальнул наугад и теперь стоял и с суеверным страхом прислушивался.
К нему уже бежали из караулки унтер-офицер с фонарём и несколько солдат.
— Чего стрелял? — спросил унтер, видя, что никого из посторонних поблизости нет.
— Вроде двигалось… Шевелилось вроде… — неуверенно сказал часовой, указывая дулом винтовки в сплошную стену несущегося по ветру снега. — А потом — сгинуло… Ни-ни!
— Проверил?
— С тропы, никак нет, не сходил! Без лыж туда не сунешься!
Унтер тоже знал, что болото топкое. Чуть отойдёшь от края и провалишься по пояс в жидкую грязь, смешанную со снегом. Ползком пробраться можно или на лыжах. Но пачкаться унтеру не хотелось, а лыж часовым ещё не выдавали. Никто не ждал такого раннего снега.
— Небось в кошку бил, серятина! — обругал он солдата и приказал, сменившись с поста, достать лыжи и прочесать кусты на болоте…
А Трясогузка словно примёрз к чугунным перилам колокольни. Нина что-то говорила, тормошила его. Он не отвечал. Порой ему казалось, что через плотную пелену снега от склада пробивается свет. С каждой минутой чувство тревоги усиливалось. Сколько дней провёл мальчишка на колокольне и никогда не слышал, чтобы у склада стреляли. Неспроста прозвучал выстрел! И ещё этот свет ночью!..
