— Понимаю, — сказал он напряженно. — Но Фрэн… в саду?
Она уже пошла к дому, но, услышав его слова, яростно обернулась.
— Ну, и что ты предлагаешь? Положить его в гроб и дотащить до кладбища? Но зачем все это? Он любил этот сад! Но в любом случае, тебе-то какое до этого дело?
Она расплакалась. Повернувшись, она побежала на кухню, зная, что Гарольд будет смотреть на ее покачивающиеся ягодицы, накапливая материал для порнофильма, постоянно прокручивающегося у него в голове.
Она закрыла за собой дверь, подошла к раковине и быстро выпила три стакана холодной воды подряд.
— Фрэн? — донесся до нее неуверенный, тихий голос.
Она обернулась и сквозь стекло двери увидела Гарольда. Он выглядел озабоченно и несчастно, и Фрэн внезапно почувствовала к нему жалость. Гарольд Лаудер, разъезжающий по этому печальному, опустевшему городу в «Кадиллаке» Роя Брэннигана, Гарольд Лаудер, у которого, возможно, в жизни не было ни одного свидания, одержимый чувством, которое он, наверное, сам определял, как презрение к миру. К свиданиям, девушкам, друзьям — ко всему. В том числе, и это уж наверняка, к самому себе.
— Извини, Гарольд.
— Нет, я сам виноват. Послушай, если ты не против, я могу помочь.
— Спасибо, но лучше мне сделать это одной. Это…
— Это личное. Конечно, я понимаю.
Она могла достать свитер из шкафа на кухне, но, разумеется, он понял бы, зачем она это сделала, а ей не хотелось снова смущать его. Гарольд изо всех сил пытался держаться, как хороший мальчик, что несколько напоминало попытки говорить на иностранном языке. Она вышла из дома, и мгновение они стояли вместе и смотрели на сад и на яму с разбросанной вокруг землей.
— Что ты собираешься делать? — спросила она Гарольда.
— Не знаю, — сказал он. — Знаешь… — Он запнулся.
— Что?
— Ну, мне трудно об этом говорить. Я не самый любимый человек на этом кусочке Новой Англии. Сомневаюсь, что мне поставят в этих краях памятник, даже если я когда-нибудь стану знаменитым писателем, как когда-то мечтал.
Она ничего не ответила, только продолжала смотреть на него.
— Вот! — воскликнул Гарольд, и тело его дернулось, словно слово вылетело из него, как пробка. — Вот я и удивляюсь этой несправедливости. Эта несправедливость выглядит — для меня, по крайней мере — такой чудовищной, что мне легче поверить, будто неотесанным грубиянам, которые посещают нашу местную цитадель знаний, удалось-таки наконец свести меня с ума.
Он поправил очки на носу, и она сочувственно заметила, насколько его мучают прыщи. Говорил ли ему кто-нибудь, — подумала она, — что мыло и теплая вода могут немного помочь? Или все они были слишком увлечены, наблюдая за тем, как их хорошенькая малышка Эми на крыльях неслась сквозь Мэнский университет, имея средний балл 3,8 и закончив двадцать третьей на курсе, где было более тысячи человек?
— Свести с ума, — тихо повторил Гарольд. — Я разъезжал по городу на «Кадиллаке». И посмотри на эти ботинки. — Он слегка приподнял штанины джинсов, приоткрывая сияющие ковбойские ботинки с изощренными украшениями. — Восемьдесят шесть долларов. Я просто зашел в обувной магазин и подобрал мой размер. Я чувствовал себя самозванцем. Актером в пьесе. Сегодня были такие моменты, когда я был уверен, что сошел с ума.
— Нет, — сказала Фрэнни. От него пахло так, словно он не принимал ванну три или четыре дня, но это больше не вызывало у нее отвращения.
— Откуда эта сорочка? Я приснюсь тебе, если ты приснишься мне? Мы не сумасшедшие, Гарольд.
— Может быть, было бы лучше, если б мы действительно оказались сумасшедшими.
— Кто-то появится, — сказала Фрэнни. — Через некоторое время. Когда эта болезнь, наконец, кончится.
— Кто?
— Кто-то сильный, — сказала она неуверенно. — Кто-то, кто сможет… ну… привести все в порядок.
Он горько засмеялся.
— Милая ты моя детка… извини, Фрэн. Фрэн, все это сделали сильные люди у власти. Они здорово умеют приводить все в порядок. Одним махом они разрешили все проблемы — экономическую депрессию, загрязнение окружающей среды, нехватку топлива, холодную войну. Да, они все привели в полный порядок. Они разрешили проблемы тем же способом, которым Александр распутал Гордиев узел — просто разрубив его пополам.
