Тишина. Вздох Матушки Абагейл.
— Я думала, что вас поведет Ник, но Он взял к себе Ника — хотя, мне кажется, что Ник еще не совсем покинул нас. Нет, не совсем. Но теперь во главе будешь ты, Стюарт. А если Он возьмет и Стюарта, то поведешь ты, Ларри. А если Он возьмет тебя, то впереди пойдет Ральф.
— Вести? — холодно спросила Фрэн. — Вести? Но куда?
— Ну как же — на запад, девочка, — сказала Матушка Абагейл. — Но ты не пойдешь туда. Только эти четверо.
— Нет! — Она встала на ноги, невзирая на боль. — Что вы такое говорите? Что все четверо должны сами отправиться в его логово? Сердце, душа и мужество Свободной Зоны? Чтобы он мог прибить их к крестам, спокойно прийти сюда следующим летом и убить всех до одного? Я не согласна смотреть на то, как мой муж будет приносить себя в жертву вашему Богу-убийце. Пошел Он в жопу.
— ФРЭННИ! — У Стью перехватило дыхание.
— Бог-убийца! Бог-УБИЙЦА! Миллионы — может быть, миллиарды — погибли во время эпидемии. И миллионы после. Мы даже не знаем, останутся ли в живых наши дети. Разве Он еще не доволен? Или это будет продолжаться до тех пор, пока вся земля не будет принадлежать крысам и тараканам? Он никакой не Бог. Он — демон, а вы — Его ведьма.
— Прекрати, Фрэнни.
— Никаких проблем. Я уже кончила. Я хочу уйти. Забери меня домой, Стью. Не в больницу, а домой.
— Мы послушаем, что она нам скажет.
— Прекрасно. Ты послушаешь за меня. А я ухожу.
— Послушай, девочка.
— НЕ СМЕЙТЕ МЕНЯ ТАК НАЗЫВАТЬ!
Рука Матушки Абагейл дернулась и сжала запястье Фрэн. Фрэн застыла. Глаза ее закрылись. Голова ее откинулась.
— Н-н-н-не над-д-д-дооо… О ГОСПОДИ… СТЬЮ…
— Я здесь, здесь! — заорал Стью. — Что вы с ней делаете?
Матушка Абагейл не ответила. Секунда затянулась, чуть не превратившись в вечность, а потом рука старой женщины разжалась.
Медленно, ошеломленно Фрэн начала массировать запястье, хотя на нем не было никаких следов. Глаза Фрэнни внезапно расширились.
— Что с тобой? — спросил Стью обеспокоенно.
— Исчезла, — пробормотала Фрэн.
— О чем это она? — спросил Стью, беспомощно оглядевшись вокруг.
— Боль… боль в спине. Она исчезла. — Она ошеломленно посмотрела на Стью. — Совсем исчезла. Посмотри. — Она наклонилась и кончиками пальцев достала до пола: один раз, потом второй.
Потом она снова посмотрела в лицо Матушке Абагейл.
— Это взятка от вашего Бога? Если это так, то Он может забрать ее обратно. Пусть уж лучше боль, но вместе со Стью.
— Бог не дает взяток, дитя мое, — прошептала Матушка Абагейл. — Он просто дает знак и оставляет людям свободу воспринимать его, как им заблагорассудится.
— Стью на запад не пойдет, — сказала Фрэн. Но теперь в ее голосе был не только испуг, но и изумление.
— Сядь, — сказал Стью. — Мы должны выслушать ее.
Фрэн села. Руки ее непрерывно ощупывали поясницу.
— Вы должны пойти на запад, — прошептала Матушка Абагейл. — Вы не возьмете с собой ни воды, ни еды. Вы отправитесь прямо сегодня, даже не переодевшись. Вы пойдете пешком. Мне известно, что один из вас не дойдет до цели, но я не знаю, кто это будет. Не знаю, будет ли на то Божья воля, чтобы вы победили его. Не знаю, будет ли на то Божья воля, чтобы вы снова увидели Боулдер. Мне не дано это увидеть. Но я знаю, что он в Лас-Вегасе, и вы должны пойти туда. Вы пойдете туда, и вы не дрогнете, потому что вам будет помогать Рука Всемогущего Господа. Да. С Божьей помощью вы выстоите.
Она кивнула.
— Вот и все. Я сказала, что должна была сказать.
— Нет, — прошептала Фрэн. — Это невозможно.
— Матушка, — сказал Глен каркающим голосом. Он прочистил горло. — Матушка, мы не совсем понимаем вас. Мы… мы не обладаем благословенной близостью к той силе, которая управляет всем этим. Это просто не наш путь. Фрэн права. Если мы отправимся туда, нас просто убьют, и, скорее всего, это сделает первый же встретившийся нам пикет.
— Неужели ты слеп? Разве ты не видел, как Бог только что исцелил Фрэн? Неужели ты думаешь, что в планы Бога входит ваша смерть от руки ничтожнейшего из воинов Темного Князя?
— Но Матушка…
— Нет. — Она подняла руку и жестом заставила его замолчать. — Я не собираюсь спорить с тобой или убеждать тебя. Мне только надо, чтобы вы поняли замысел Бога. Слушай, Глен.
