Красная лампочка вспыхнула над дверью. Когда компрессор или насос (или что там у них за штука?) наконец прекратил работать, внутрь шагнул человек в белом скафандре. Доктор Деннинджер. Он был молод. У него были темные волосы, кожа оливкового цвета, резкие черты лица и бледные губы.
— Патти Греер говорит, что вы доставляете ей много хлопот, — донеслось из динамика на груди у Деннинджера. — Она очень расстроена.
— Не из за чего ей расстраиваться, — сказал Стью непринужденно. Трудно было сделать так, чтобы голос звучал непринужденно, но он чувствовал, что очень важно скрыть свой страх от этого человека.
— Я хотел бы получить кое-какие ответы, — сказал Стью.
— Извините, но…
— Если вы хотите, чтобы я с вами сотрудничал, ответьте мне на мои вопросы.
— Со временем вам…
— Я могу причинить вам много неприятностей.
— Мы знаем это, — сердито произнес Деннинджер. — У меня просто нет возможности сообщить вам что-либо, мистер Редман. Я и сам знаю очень мало.
— Думаю, вы брали на анализ мою кровь. Все эти иголки…
— Это так, — осторожно сказал Деннинджер.
— Для чего?
— Повторяю, мистер Редман, я не могу сказать вам то, чего сам не знаю. — Вновь в его голосе появились сварливые нотки, и Стью склонен был ему поверить. В этой работе его использовали просто как хорошего специалиста, и все это, похоже, ему не слишком-то нравилось.
— Мой город сейчас в карантине.
— Об этом мне также ничего не известно. — Но Деннинджер отвел свой взгляд в сторону, и Стью подумал, что на этот раз он лжет.
— Почему об этом до сих пор ничего не передали? Он указал на привинченный к стене телевизор.
— Прошу прощения?
— Когда блокируют выезды из города и натягивают вокруг колючую проволоку, то это из ряда новостей, — сказал Стью.
— Мистер Редман, если б вы только позволили Патти смерить вам давление…
— Нет. Если вам что-нибудь от меня понадобится, то вам лучше послать ко мне двух здоровых мужиков. Но сколько бы вы их не послали, изо всех сил постараюсь проделать несколько дырок в ваших защитных костюмах. Они не выглядят слишком уж прочными, вы об этом знаете?
Он шутливо протянул руку к костюму Деннинджера. Тот отскочил, чуть не упав.
— Думаю, вы можете подсыпать мне что-нибудь в еду, чтобы я отрубился, но ведь это скажется на результатах анализов, разве нет?
— Мистер Редман, вы ведете себя неблагоразумно! — Деннинджер старался держаться на приличном удалении. — Ваше нежелание сотрудничать с нами может причинить всей стране много вреда. Вы понимаете меня?
— Нет, — сказал Стью. — В настоящий момент похоже на то, что моя страна причиняет мне много вреда. Меня заперли в больничной палате в Джорджии в компании с кретином-доктором, который не может отличить дерьмо от шоколада. Уноси отсюда свою грязную задницу и пришли мне сюда кого-нибудь, кто поговорит со мной, или пришли сюда дюжих молодцов, которые смогут силой добиться того, что вам нужно. Но я буду сопротивляться, это уж точно.
Когда Деннинджер ушел, он продолжал неподвижно сидеть на стуле. Страх внутри него разрастался. Два дня он ждал, что начнет чихать, кашлять и отхаркивать желтую слизь. Он думал и о других — о людях, которых он знал всю свою жизнь. Он думал о том, чувствует ли кто-нибудь из них себя так же плохо, как Кэмпион. Он вспоминал мертвую женщину с ребенком в старом «Шевроле». У женщины было лицо Лилы Брюетт, а у ребенка — Черил Ходжес, какими он запомнил их во время перелета в Атланту.
Он чувствовал, как страх извивается и ворочается под его бесстрастным лицом. Иногда он был огромным и паническим, сокрушающим все на своем пути, как слон. Иногда он был маленьким и гложущим, с острыми зубками, как крыса.
Только через сорок часов к нему прислали человека, согласного отвечать на вопросы.
