– У вас в Париже прекрасные педагоги, дорогая, – сказала Флавия.
Она вошла в комнату, не спросив позволения, и приблизилась к девушке. Наклонилась, расцеловала ее в обе щеки, потрепала по руке, улыбнулась и еще раз погладила по руке.
– Удивительно, что вы выбрали именно эту партию. – И, предваряя объяснения или оправдания юной певицы, Флавия продолжала: – Но вы справились идеально, несмотря на юный возраст. Что еще вы готовите?
Девушка попыталась ответить, но ей это не удалось.
– Я… я… – только и сумела пробормотать она, потом выбрала нужную страничку и показала ее Флавии.
– «Ламе́нто[32] Оттавии», – прочла Флавия. – Душераздирающая ария, вы не находите? – спросила она, и девушка кивнула, но дар речи к ней еще не вернулся. – Всегда хотела спеть ее, но для меня тесситура[33] слишком низкая.
Тут Флавия опомнилась и сказала, обращаясь к девушке и ее аккомпаниатору:
– Простите, что помешала!
– Мы почти закончили, – сказал мужчина. – Планировали репетировать час, но задержались гораздо дольше.
Флавия посмотрела на девушку, которая, похоже, немного успокоилась.
– Вам правда понравилось, синьора? – спросила юная певица, сделав над собой усилие.
На этот раз Флавия искренне засмеялась.
– Прекрасное пение, виртуозное! Потому я и вошла – чтобы сказать вам об этом.
Девушка зарделась и прикусила губу, словно готова была вот-вот заплакать.
– Как вас зовут? – спросила Флавия.
– Франческа Сантелло, – сказала девушка.
– Это моя дочь, синьора, – произнес аккомпаниатор. Он шагнул вперед и протянул Флавии руку: – Людови́ко Сантелло!
Флавия ответила на рукопожатие, а потом подала руку и девушке – на прощание.
– Мне тоже пора поработать! – сказала она, улыбнувшись аккомпаниатору и его дочери, а потом и Риккардо, который так и остался стоять в дверях.
Дружелюбно кивнув юной певице, Флавия вышла из комнаты и направилась дальше по коридору. Дверь закрылась, и внутри тут же загудели голоса. Когда группа людей, разговаривавших друг с другом, прошла мимо них в обратном направлении, к холлу, Флавия обратилась к Риккардо:
– У этой девочки чудесный голос. Думаю, она станет прекрасной певицей.
Риккардо достал из кармана ключи.
– Позволю себе заметить, что она уже ею стала, – сказал он, открыл дверь и пропустил Флавию вперед.
Она вошла со словами «Редкий случай, когда такая юная…» Фраза оборвалась, стоило Флавии увидеть цветы – единственный букет в простой стеклянной вазе. Они стояли на фортепиано. К вазе был прислонен маленький белый конверт.
Флавия подошла к инструменту, взяла конверт и не задумываясь протянула его Риккардо:
– Пожалуйста, ты не мог бы вскрыть его и прочитать?
Если просьба и показалась рипетиторе странной, он не подал виду. Ногтем большого пальца поддев клапан на конверте, Риккардо открыл его и вынул оттуда простую белую карточку. Затем повернулся к Флавии и прочел: «Мне не понравилось, что ты раздала мои розы. Надеюсь, этого не повторится».
– Подпись есть? – поинтересовалась Флавия.
Риккардо перевернул карточку, потом взял конверт и проверил, нет ли чего-нибудь на обороте; после положил все на фортепиано.
– Нет. Больше ничего.
Он посмотрел на Флавию и спросил:
– Какие-то проблемы?
– Нет. – Она поставила папку с партитурами на пюпитр, взяла вазу с цветами и вынесла ее в коридор. – Кажется, мы работали над концовкой второго акта…
