— Ты же говорил, что он хочет женить тебя. И девица недурна. Скажи, что согласен, и попроси денег… на свадебные пустяки… — Кейтон пожал плечами.
Райс усмехнулся.
— Я не знаком с твоим отцом, дорогой Энселм, но завидую. Моего не разжалобить, мистер Томас Райс не сентиментален. К тому же я уже помолвлен и просил эти двести пятьдесят фунтов… как раз… на предсвадебные хлопоты. А так как просил уже третий раз за сезон… то…
— То…?
— То получил от папаши в придачу к деньгам пару добрых оплеух. Он сказал, что я и мечтать не могу ни о поездке во Францию, ни о лондонском сезоне этой зимой, ни о новом ландо. Ну, да это ладно. Но что теперь делать, чёрт возьми?
Кейтон задумался. Отец был с ним более чем щедр, тратил он совсем немного, и выручить приятеля мог запросто. Энселм понимал, что ждать возврата этих денег — глупо, но он никогда не знал жадности. Он был готов помочь Райсу, тем более, что считал себя должным ему за прошлый кутёж.
Но тут неожиданно в его голове промелькнула забавная мысль. Если он готов просто расстаться с этими деньгами, то почему бы… кое-что не купить впридачу? Кейтон никогда не опустился бы до обременительных просьб в ответ на дружескую услугу, патрицианство мешало, но почему бы… не убить одним ударом двух зайцев? Ведь такая услуга Райса не обременит… Кейтон нахмурился. Он не ожидал от неё столь резкого высказывания.
Он улыбнулся.
— Я слышал ваш разговор с мисс Вейзи. Не знаю, кому понравится именоваться жабой да уродом… Но мне это… несколько надоело… — Райс в удивлении поднял на него глаза, изумленный резкой сменой темы разговора. Но Кейтон вовсе не менял темы. — Я дам тебе двести пятьдесят фунтов. Не в долг.
Райс резко разогнулся и, выпрямившись, уставился на Кейтона.
— Не в долг? — изумлённо повторил он.
— Точнее, даю в долг, — уточнил Кейтон, — но с той минуты, когда тебе удастся щелкнуть по носу мисс Вейзи, — считай, что эти деньги тебе… подарены.
Глаза их встретились. Райс улыбнулся.
— Вот уж не подумал бы, что тебя может задеть дурацкая болтовня пустой глупышки.
— Есть вещи, дорогой Клиффорд, которые не только не снились нашим мудрецам, но которые не в состоянии понять и самые обыкновенные дураки. У каждого свой предел выносливости. Forbearance is no acquittance. Снисходительно терпеть не значит примириться.
Райс опустил глаза в пол.
— Щелкнуть по носу, говоришь? И как больно?
Кейтон пожал плечами.
— Я полагаю, что любая шалость сойдет.
Мистер Райс не тратил слов зря.
— И где мои двести пятьдесят фунтов?
Кейтон открыл портмоне.
Глава 16. «Но уродство, комициальная болезнь, болезни крови королевских фамилий, лунные склонности мужественностиенности и сумасшествие — это ступени вырождения, начало конца старых родов, знаки обречённости…»
Энселм вернулся к танцующим, но не нашёл среди них мисс Сомервилл. Её не было ни в столовой, ни в гостиной, но Кейтон наконец нашёл её на одном из балконов вместе с леди Блэквуд. Они тихо беседовали, при этом тётка явно изъявляла племяннице своё недовольство, но едва мисс Сомервилл заметила его, они быстро закончили разговор.
— Вам лучше, мистер Кейтон?
— Да, всё прошло, — он и сам не заметил, как беседа с Райсом излечила его головную боль.
Он выразил готовность сопровождать её в танцевальный зал, или на ужин, или развлечь досужей болтовней. Она выбрала последнее и спросила, собирается ли он закончить курс в Оксфорде?
Да, он любит университет, ему нравится учёба и он не хочет бросать курс, как настаивает отец.
— И вас не смущает ваше непослушание?
Кейтон пожал плечами.
— Отец далеко не старик, наш управляющий Лесбери прекрасно заправляет Кейтонмэнор, если бы не смерть брата — милорду Эмброзу бы и в голову не пришло отрывать меня от учёбы. Но теперь — нет. Я должен управлять имением, пройти в парламент, стать Генри Пелэмом или Уильямом Питтом, обзавестись женой и дюжиной детишек — и это всё до нынешнего Рождества!
— Вы сердитесь, что отец раньше не уделял вам внимание, а сейчас, когда вы остались ему единственной опорой…
Кейтон удивленно взглянул на мисс Сомервилл. Если что-то подобное место и имело — он не собирался в этом признаваться.
