Хранитель черной мудрости одернул задравшийся рукав балахона и тяжело опустился в то кресло, где только что сидела Арикона. Кресло жалобно заскрипело под тяжестью его массивного тела, а колыхнувшийся подол балахона едва не задул огонь в камине. Лорд поморщился, протягивая зябнущие руки к пылающим поленьям.
Некоторое время сатана молчал, греясь, а потом сказал:
– Ты, друг, слишком постарел. Видятся тебе везде предатели и враги нашего мира.
– Мой Лорд теряет осторожность, – сказал гулко Везельвул. Качнулись телевизионные экраны на стенах. И тут же не упустил возможности отомстить: – Впрочем, заблуждения молодости простительны даже тебе. Не смотря ни на что – ты еще юн, мой повелитель, многому веришь, чему верить не следует, а я стараюсь быть тебе полезным и уберечь от беды.
– Ты солгал мне.
– Я бы не простил себе, если бы солгал, – ответил Везельвул. – Ты, вот такой, мне совсем не знаком. Такое ощущение, что ты веришь больше этой девчонке, чем мне.
– Я не ошибся, когда заключил с ней сделку, – удовлетворенно произнес Лорд.
– И все-таки она опасна. Отняв у Отца паршивую овцу – пьяницу-монаха, – она ставит под угрозу наше перемирие с армией света.
– Я это улажу, – отмахнулся Лорд. – Подумаешь, большое дело…
– Именно с одного такого «большого дела», мой Лорд, может и начаться передел мира, – предостерег Везельвул. – Древние книги…
– «Древние книги», – передразнил Лорд, прерывая его. – Древние книги писались людьми. И толкование их зависит от людей. Даже книга судеб, которой ты постоянно меня упрекаешь, писалась человеком, пусть и под диктовку ученика Отца. Ты же знаком со всеми его учениками – льстивые и скользкие типы, падающие на животы, когда Отец является им, и в то же время страстно желающие получить хоть сколько-нибудь его силы и могущества для своих личных целей.
– Есть предположения, что книгу судеб писал сам Отец. Ведь мог же он забыть об этом.
Лорд оторвал взгляд от огня и пристально посмотрел на старика. Тот был серьезен и по-прежнему мрачен.
– Дико, – коротко ответил Лорд и опять отвернулся. – Дико предполагать, – продолжал он, – что столь нелепые предсказания книги писал Отец.
– Нет, не дико. Если он ничего не знает и ни о чем не догадывается, то почему посылает к ней своего верного пса Михаила?
– Что? – Лорд нахмурился, повернувшись к Везельвулу.
– Именно так, мой Лорд. Михаил частенько стал наведываться к Ариконе. Шпионы видят его чуть ли не каждый день. Не догадываешься, почему Отец использует его в качестве простого посыльного? А ведь он мог бы поручить это дело какому-нибудь ангелу или бывшему защитнику Ариконы. Тому, которого когда-то поставили покровительствовать ей. Но ведь нет. Архангел Михаил, полководец армии света, спускается с облаков, оставляя своих воинов, и предстает перед рядовым твоим прислужником, не брезгуя беседовать и убеждать.
– О чем они говорят? – напряженно спросил Лорд, сжимая пальцы.
– Неизвестно. Михаил не позволяет никому подслушивать. И, тем не менее, Арикону он смущает своими словами. Иногда она сердится, конечно, но чаще просто слушает и молчит.
– Ее молчание – не показатель смущения.
– Ты хочешь сказать, что молчанием она оказывает ему сопротивление?
– Послушай, старый дурак, – раздраженно сказал Лорд. – Я могу поклясться чем угодно, что Арикона никогда и ни за что на свете не поверит Михаилу… Ее ненависть к небу и ко всем, кто населяет его, так велика, что ее можно увидеть и пощупать. Она ищет того, кто ответит за ее земные муки и за муки дорогого ей человека. Она пока точно не знает, где искать. Арикона найдет того, кто виноват. А когда найдет…
– … нам придется уйти, – закончил Везельвул могильным голосом. – «Человек без имени и души жаждет мести. Свершится месть – свершится ужасное преступление. Тайна откроется человеку, и тогда падет небо на землю и перемешается с грязью ада чистота ангелов». Книга судеб.
– У нее есть душа. Вне ее. И душа станет моей по истечения срока договора.
– Мы можем остановить Арикону только одним способом, – вкрадчиво произнес демон. – Если тайна перестанет быть тайной…
Лорд молчал. Везельвул подождал вопроса.
