Мужчина наконец справился с узлом на галстуке и, слегка раскачиваясь из стороны в сторону и энергично размахивая руками, направился к своему столику. Походка Христофорова!
Савин почувствовал легкий озноб: мужчина (Христофоров?) скрылся в нише, где расположилась компания его партнерши по танцам. Что делать? Проверить документы? А если документов нет, в ресторане удостоверение личности не обязательно… Задержать? Смысл? Думай, Савин, думай… Что это Христофоров, капитан уже почти не сомневался. Почти. Еще и еще раскручивал словесный портрет Раджи и все больше убеждался, что мужчина в темных очках именно тот человек, который значится в списках Всесоюзного розыска. Который так нужен следствию…
Проследить! Если это Христофоров, взять его никогда не поздно – Магадан не Москва, где человек как иголка в стоге сена.
Вызвать срочно оперативную группу наблюдения! Савин торопливо набрал номер по телефону-автомату, который висел в фойе…
Коренастый мужчина в дорогом вечернем костюме тройке темно-коричневого цвета вышел из туалета и, окинув острым настороженным взглядом фойе, направился к двери ресторанного зала. И тут же остановился в напряженной позе – услышал обрывки разговора Савина с дежурным по управлению внутренних дел. Какой-то миг постоял, словно в раздумье, оценивающим взглядом окинул крепко сбитую фигуру капитана и торопливо прошел к столику, где веселилась компания блондинки.
Прошел не останавливаясь мимо, незаметно для посторонних мигнул глазом мужчине в темных очках и тут же, лавируя среди танцующих, направился к выходу; за ним поспешил и тот, подозрительно косясь по сторонам. В дверях он догнал коренастого, который, пропустив его вперед, что-то тихо шепнул на ухо…
Савин на мгновение растерялся: мужчина в темных очках торопливо надел пальто и шапку-пирожок и заспешил вниз по ступенькам к выходу из ресторана; на второго, который скрылся за дверью туалета и оттуда через щелку стал наблюдать за ними, капитан не обратил внимания. Долго раздумывать не приходилось – опергруппа явно не успевала, и Савин, не попадая в рукава полушубка, ринулся вслед за Христофоровым (он, конечно, он – все сомнения исчезли).
Христофоров-Раджа торопился, пересек улицу и быстро засеменил в сторону бухты. Штормовой ветер хлестал по лицу снежной крупой, норовя столкнуть в сугробы вдоль тротуаров.
"Почему он так торопится? Что случилось? Неужели я засветился? Но ведь Христофоров меня не знает… Тогда в чем причина столь необычного поведения Раджи? – мысли не давали покоя Савину, пока он, умело маскируясь, следовал за Христофоровым. – Если будет оборачиваться, значит знает, что есть "хвост", – решил капитан. – А если знает, нужно брать – иного выхода не вижу. Жаль, очень жаль…"
Но Христофоров не оборачивался, все такими же семенящими шажками он свернул в переулок, затем скрылся в подворотне одного из домов. Не раздумывая, Савин поспешил за ним.
Краем глаза он успел заметить, как из-за угла к нему метнулась чья-то фигура, но вовремя уйти в сторону не успел, поскользнувшись на обледеневшем тротуаре: страшной силы удар швырнул его на снег.
Охранник остановился, прислушался. Тихо. Только шелест дождевых струй нарушал угрюмое безмолвие осенней ночи. Широкое, затуманенное дождем лезвие прожекторного луча безжалостно вонзалось в скопище человеческих тел по другую сторону колючей проволоки. Воронки и рытвины полнились водой, капли мерно барабанили по спинам пленных, но тяжелый сон намертво сковал измученных людей, для которых этот дулаг [10] – небольшая, утрамбованная ногами площадка с вышками и ржавой колючей проволокой по периметру – был всего лишь очередной ночлежкой страшного пути на запад.
Охранник перевел дыхание, поправил автоматный ремень, поплотнее закутался в плащ-палатку и неторопливо зашлепал вдоль колючей проволоки к дощатой караулке.
Грязное месиво набилось за пазуху, в рваные ботинки, обжигало холодом отощавшие тела. Ползли гуськом, плотно прижавшись к земле, такой родной и такой по-осеннему неприветливой. Израненные до крови о немецкую колючку руки сводило судорогой, от напряжения мучила жажда, которую некогда было утолить, несмотря на изобилие луж по пути – только вперед, только побыстрее, только подальше от зловещих вышек… Серое промозглое утро застало беглецов в густых зарослях терновника. Забравшись поглубже в кустарники, уснули мертвецким сном. Дождь по-прежнему неустанно полоскал озябшие голые ветки и редкие кустики пожелтевшей травы.
