— Почему? — удивилась администратор.
— Потому что… потому что… — протянул Гуля. — Потому что я не могу спать с ней в одной комнате!
— Почему?
— Она… — сказал Гуля, лихорадочно ища мотивировку. — Она… очень громко храпит!!!
— Извините, — вежливо сказала администратор. — У нас нет такой возможности.
— Что же мне делать? — сказал Гуля.
— Привыкать, — вежливо сказала администратор. — Когда любишь, ко многому можно привыкнуть… Вы же любите свою жену?.. — закончила она, улыбнувшись.
— Любит, любит! — решительно сказала Наташа. — Пойдём, Гуленька, всё будет хорошо. Я храплю только на спине. На боку я не храплю! Где у вас лифт?
— Прямо по коридору.
Ведомый за руку, Гуля поплёлся к лифту.
— Что за молодёжь пошла, — вздохнула администратор. — Ты себе представляешь — утром расписались, вечером поссорились!
— Вечером поссорились — утром развелись! — сказала горничная. — Век космических скоростей. А может, он со странностями? Мужик-то сейчас пошёл — сплошь ненормальный!
— Это ж надо! — сказала администратор. — Ты подумай, как они сейчас женятся: женился — и не знает, что она храпит!
— Этот-то как раз знает! — сказала горничная. — И всё равно женился. Сразу видать — большая была любовь! И девушка видать честная. Другая бы до свадьбы ни разу не захрапела!
Наташа открыла дверь, вошла в комнату.
Комната была маленькая. Два кресла, столик, тумбочка. Раздвижной диван у стены — вот и всё богатство.
Гуля мрачно огляделся. Не обнаружив второй кровати, выбежал из комнаты.
— Вы куда? — спросила вслед Наташа и выглянула в коридор.
Гуля нырнул в лифт, двери лифта закрылись.
Наташа вернулась в комнату, постояла. Потянулась, сонно и довольно. Вышла на балкон. Далеко внизу светился приморский бульвар. Наташа облокотилась на перило, оглядела соседние лоджии.
За спиной у Наташи хлопнула дверь. Гуля вошёл в комнату, задыхаясь от возбуждения и быстрой ходьбы.
— Вы чем-то взволнованы? — спросила Наташа.
— Я хочу спать! — сказал Гуля. — А здесь — вот! — он указал пальцем на один-единственный диван. — Оказывается, это — одноместный номер! А наш двухместный занят. Там заболел какой-то старик с женой и не может уехать! И пока он не выздоровеет, мы должны будем жить здесь.
Гуля закрыл лицо руками и опустился в кресло.
— Не расстраивайтесь, — сказала Наташа. — Я вам сейчас постелю.
— А вы?
— Если это вас так беспокоит, мы можем спать по очереди.
— Как это?
— Вы ночью, я днём. На работу же не надо!
Гуля долго смотрел ей в глаза, пытаясь понять, она издевается или шутит.
— Нет уж, — сказал Гуля. — Это вы спите. А я пойду гулять.
— Я вас никуда не отпущу, — сказала Наташа. — В конце концов, я вас втравила в эту историю, почему вы из-за меня должны жертвовать своим здоровьем?
— Тогда я сплю в кресле! — сказал Гуля, сбросил туфли и положил ноги на тумбочку. — Вот так!
— Вам одеяло дать?
— Тепло! — сказал Гуля и демонстративно закрыл глаза. — Имейте в виду, я очень крепко сплю. Обычный будильник меня разбудить не может!
— Прекрасно! — сказала Наташа. — Значит, мой храп вам не помешает.
— Вы что, на самом деле храпите? — удивился Гуля.
— Ну да, — улыбнулась Наташа. — Это у меня от прадедушки. Он так храпел, что прабабушка через десять лет жизни с ним совершенно оглохла!
— Ваш прадедушка не дрался во сне? — опасливо спросил Гуля.
— Нет, — сказала Наташа.
— Тогда спокойной ночи, — сказал Гуля.
Наташа раздвинула диван, вынула бельё из специального ящика, постелила постель. Делала она всё бесшумно и скоро. Подушек было две. Наташа повертела их в руках, потом уложила одну рядом с другой в изголовье дивана. Оглянулась на Гулю. Он лежал с неподвижным, застывшим лицом. Наташа взяла свою сумку и пошла в ванную комнату — переодеваться.
Когда она вернулась в длинной ночной рубашке, сшитой из плотной махровой ткани, похожей на полотенце, Гуля лежал в той же позе — запрокинув на спинку кресла застывшее отрешённое лицо. Наташа быстро нырнула под одеяло и погасила ночник.
В комнате было светло от уличной иллюминации. Синие геометрические тени лежали на полу, стенах, пересекали гулино тело — отчего Гуля казался сложенным из неживых плоскостей, словно на картине знаменитого модерниста. Ощущение гулиной неодушевлённости довольно быстро исчезло, потому что, заснув, Гуля принялся бессознательно искать привычную для сна удобную позу — и стал вертеться в кресле. Вертелся он довольно долго, но безрезультатно. Наконец некая видимость удобства была достигнута в довольно неустойчивой и рискованной позе. Гуля застыл — но через секунду, шевельнувшись, полетел на пол. Впрочем, полёт его сна не прервал.
