Ну да. Я всегда мысленно закрывался, когда по вечерам уединялся с Зи, или когда думал о ней. А Дэнджену об этом знать незачем.
Трено большую часть времени проводил с нами, знакомился со всеми и почти всегда добродушно улыбался. А вечером Марит веселился и праздновал. Прошло десять дней с того мгновения, как погибших предали погребальному костру. И теперь народ мог позволить себе небольшой праздник.
На следующий день, с первыми лучами светил, мы решили провести посвящение Трено. Ни к чему откладывать это дело. Магистр Мириол с магами навязались к нам в попутчики, узнав, для чего мы вчетвером собираемся выйти за пределы поселения. Несмотря на все попытки отговорить их от этой затеи, они отказались меня слушать и настояли на своём присутствии. Но это означало подвергать их жизни большой опасности. Но магистр оказался упрям и непреклонен.
Мы не знали, с чем столкнёмся после посвящения Трено. Точно не с дарканом и не гэрнитом. Эти ребята не обращали внимания на ваирагию света.
Мы вышли далеко за пределы Марита – на место прошлой битвы с Тармином. Следы ваирагических взрывов во многих местах свидетельствовали о недавнем сражении. Пока мы шли, маги молчали и хмурились, вспоминая недавние события, а Зирани во всех подробностях рассказывала Дэнджену и Трено всё, что здесь произошло.
– Ты ведь ещё не перешёл на третью ступень, Дэнджен? – поинтересовалась Зи.
– Пока нет, – с сожалением ответил напарник. – Но в дороге я усердно тренировался. Чувствовал, как вас Талгас гоняет и в хвост, и в гриву. Вот и старался всё свободное время посвящать тренировкам. Правда, не изводил себя так, как он вас. Иначе не знаю, когда бы я добрался до Зиала.
– Кстати, почему я так и не встретил Талгаса? – поинтересовался Трено. – Дэнджен и про него восхищённо рассказывал.
– Он покинул нас, – ответил я. – Обещал, что вернётся, но когда – не известно.
Трено, ничего не ответив, кивнул.
– Тут и проведём посвящение, – произнёс я, когда мы добрались до выжженного на земле круга – место, где во мне пробудился вирадис стихии.
Я решил для начала проверить зиальца. По сути, это было лишним, но я хотел удостовериться в своей правоте. Достав из-за пояса короткую косу, я показал пальцем на её набалдашник:
– Это райдиан. Тебе знаком такой кристалл, Трено?
Тот с интересом посмотрел на камень:
– Нет. Впервые вижу.
– Тогда, может быть, тебе досталось от предков, или родителей, или родственников какая-нибудь семейная реликвия, которая представляет для тебя особую важность?
Трено без слов снял с правой руки перчатку и показал надетое на указательный палец кольцо. Как я и думал. В оправе украшения красовался небольшой кристалл сэндира. И тут я вспомнил о таком же, покоившимся в кошеле, но гораздо больших размеров камне, который когда-то дал мне Талгас. Надо же. Вроде бой с прихвостнями Калдана в пещере на землях Зараса был относительно недавно, а казалось, что прошёл год, если не больше.
Я открыл кошель и высыпал на ладонь его содержимое: несколько золотых и серебряных монет, а также кристалл сэндира, который переливался разными цветами и блестел в лучах двух светил.
– Держи, – я протянул Трено кристалл, который тот бережно взял в обе руки. – Может, он усилит тебя? Сильный целитель в отряде пригодится. А теперь, всем отойти, как можно дальше, – посоветовал я, памятуя об инициации Зи и Дэнджена.
Как только все оказались на безопасном расстоянии, я встал в боевую стойку, закрыл глаза и сосредоточился, дабы собрать как можно больше ваирагии света. Сияние Хелата и Садата в этом помогло. Буквально кожей я ощутил, как свет двух солнц поглощается и впитывается в мою ауру. Открыв глаза, я выкрикнул:
– Сэн!
Белый ослепительный луч протянулся от меня к Трено и ударил в цель. Хранитель стоял, не шевелясь. Его тело покрыл световой кокон, поглощающий силу луча. Над Трено в чистом небе, откуда ни возьмись, сгустились и завихрились чёрные тучи. Световой кокон вспыхнул, и в него из середины вихря, прочертив в небе ветвистую линию, ударила молния. Раздался грохот раскатов грома. Кокон сверкнул ещё раз, и вновь ударила изломанная полоса. С каждым мгновением вспышки с последующими ударами молний учащались, пока не превратились в сплошное сияние и непрерывный гул.
