— Вы храбры всей стаей на одного. Попробуйте победить нашу стаю в наших лесах.
— А зачем мне вас побеждать? — пожал плечами Зореславич. — Дадите дань, такую же, как Сауаспу давали. Святки вместе отпразднуем...
— Ты не Сауасп, — покачал головой Волх. — Тебе мало дани, нужны ещё наши души. Хочешь волхвов извести, веру нашу, сделать нас рабами душою и телом. Кто тебя звал в леса?
— Даждьбог! Это он велит воевать с тьмой и её рабами. А ему самому не рабы нужны, а верные, праведные воины. Разве вы, храбрые нуры, не можете ими стать?
— Не могут, — подал голос из-под деревянной конской головы Всеслав. — Волколаки — Солнцу враги. Когда Солнце меркнет или месяц — это волколаки их пожрать хотят.
— Много ты знаешь, ряженый! — огрызнулся Волх. — Мы чтим Солнце не меньше вашего — и Ярилу, и Ладу, и Даждьбога.
— А если чтите, почто не покоритесь Солнце-Царю, чья власть — от Даждьбога? — сурово спросил Вышата.
— Не вижу тут Солнца, вижу орду сарматскую и её венедских прихвостней, — упрямо мотнул седыми волосами князь-оборотень.
— Солнце здесь — в этом костре, в этой Огненной Чаше, что тебе не далась, в душах у нас — его воинов. Оно с нами, даже среди самой непроглядной тьмы, — твёрдо сказал волхв.
— Даже в эту ночь — святую, страшную, волчью? Что ж, испытаем твоего Солнце-Царя и чашу твою, — зловеще осклабился оборотень и испытующе поглядел в глаза Ардагасту. — Сможешь ли ты, царь росов, с этой чашей в руке пройти до рассвета через лес, напрямик, до моего стольного града Чаплина? Сможет она тебе осветить и указать путь? А на пути там всякое будет... Не пойдёшь или назад повернёшь — будешь биться со всем нашим племенем.
— Иди, Ардагаст. Есть такая сила в Огненной Чаше, — негромко сказал Вышата.
— Да, пойду. Для того только, чтобы не губить вашего отважного племени, — решительно произнёс Ардагаст.
— И мы с тобой! И я! И я! — наперебой зашумели русальцы, дружинники, простые воины.
— Нет, — властно взмахнул рукой Волх. — Иди один, без воинов, без волхвов своих, без этого лешего, без волка его. Тогда, если дойдёшь, я с дружиной сам тебя встречу у ворот Чаплина, и поклонюсь, и признаю царём над собой. В том клянусь Ярилой!
Ларишка взяла мужа за руку:
— Я царица росов и пойду вместе с царём.
— Я сказал — иди один! — ещё более властно произнёс Волх. — На этой земле пока что указываю я, князь нуров. А твоя царица стоит многих воинов...
Тохарка было вспыхнула, но Ардагаст сжал её руку, и Ларишка смолчала, закусив губу. Но воины не молчали.
— А если наш конунг не вернётся живым — мы отомстим за него! — проревел гот. — Понял, князь? Вы — волки, а я Сигвульф, Волк Победы.
— Да, отомстим! Всё ваше племя изведём! — наперебой закричали росы, поляне, дреговичи.
— Я стану первым мстителем за тебя, царь! Под греческими кнутами нуры будут молить твой дух о прощении! — Голос Андака звучал почти издевательски.
Ардагаст окинул взглядом своих воинов, выкрикивавших угрозы, потрясавших оружием. Волчья стая, беспощадная и преданная ему, вожаку. Да, они отомстят и тем погубят всё его дело. Ему вспомнилось услышанное некогда в Пантикапее об иудейском пророке, который учил не мстить никому: Бог отомстит за всех. Но разве Бог станет мстить за трусов? Значит, остаётся одно — победить.
— Думай о том, куда хочешь прийти, и пламя будет клониться в ту сторону. Помни: пока твой дух будет силён, не ослабнет и сила чаши. А мы будем дальше вершить обряд и тем поможем тебе, — сказал Вышата, вручая царю Колаксаеву чашу.
— Нам не придётся мстить за тебя. Господь Кришна не оставит своего преданного воина, — уверенно произнёс Вишвамитра.
А Ларишка просто без слов крепко обняла мужа.
— Справь праздник без меня как следует, хозяюшка. А завтра праздновать будем в Чаплине, — тихо сказал он ей. — И не бойся за меня: это же наш днепровский лес, а не подземелья в Долине Дэвов.
С чашей в руке царь вошёл в лес, обернулся, бодро помахал другой рукой, и все увидели, как над чашей вспыхнул золотистый огонёк. Следом за Ардагастом в лесу скрылся князь нуров, и никто не попробовал его задержать.
