И действительно, удержаться было трудно. Курс неорганической химии превращался в устах Менделеева в стремительное и великолепное путешествие по окружающей жизни. Казалось, не было ни одной науки, из которой не приводил бы Дмитрий Иванович примеры в своих лекциях. На его занятиях, пожалуй, впервые по-настоящему глубоко понял он, Саша, ту единую систему взаимообусловленных связей в природе, которая придавала неопровержимо реальную материалистическую основу всеобщей картине мира. Рисуя на доске сложные химические конструкции и построения, Менделеев непрерывно делал экскурсы в область физики, астрономии, астрофизики, космогонии, метеорологии, геологии, физиологии животных и растений, астрономии, а также в различные отрасли техники — от артиллерии до воздухоплавания. И все эти примеры и отвлечения были уместны, логичны, корректны, давали необычайно живой и энергичный толчок для собственных раздумий и размышлений.
И, как это ни было странно, именно лекции Менделеева по неорганической химии, необычайно быстро расширявшие кругозор, возбуждавшие в слушателях сильнейшую тягу к самостоятельному анализу, к самостоятельной оценке явлений и предметов, — именно эти лекции подспудно, исподволь накапливали в его, Саши Ульянова, сознании некие качественные изменения и в один прекрасный день распространили его внимание не только на естественные, но и на общественные науки, перенесли ход его рассуждений с абстрактных, отвлеченных, чисто научных категорий на живую окружающую жизнь, заставляя открывать в ней те конфликты и противоречия, искать и разрешать которые в неорганической химии учил на своих лекциях Дмитрий Иванович.
Так возник устойчивый интерес к курсу истории русского крестьянства, который читал один из самых радикально настроенных преподавателей Петербургского университета Семевский.
Лекции приват-доцента Семевского собирали весь цвет университета. Сюда приходили математики, физики, юристы, медики, студенты других институтов — лесного, технологического. Василий Иванович Семевский — эрудит, полемист, блестяще одаренный и образованный человек — рисовал перед аудиторией широкую панораму жизни русского крестьянства, начиная еще с восемнадцатого века. Анализируя вопросы хозяйственной жизни крестьян, Семевский незаметно перебирался из прошлого в настоящее. Сторонний наблюдатель, попавший на лекцию случайно, не слышал в словах лектора ничего предосудительного и нежелательного. Но те, кто ходил на курс постоянно, научились улавливать между слов намеки на современность, чувствовали и понимали, что Василий Иванович подвергает беспощадной, уничтожающей критике сегодняшнее положение русских крестьян и печально знаменитую крестьянскую реформу 1861 года. Здесь, на лекциях Семевского, и пришло к нему, Саше, новое понимание реформы шестьдесят первого года — сколько споров и дискуссий о реформе возникало после каждой лекции! Сколько высказывалось различных точек зрения!
Когда курс Семевского, обвиненного в левизне своего направления, был изъят из университетской программы, Василий Иванович продолжал читать лекции по крестьянскому вопросу для избранных студентов у себя на квартире. Саша был в их числе. И здесь-то, дома, вдалеке от полицейских ушей, Семевский говорил открыто и свободно. Он откровенно заявил, что по своим политическим убеждениям является сторонником социалистов-народников… Здесь же был вынесен и окончательный приговор реформе шестьдесят первого года. С самого своего начала и до конца реформа была крепостнической, ее проводили в жизнь в своих же собственных экономических интересах крепостники-помещики во главе с царем — самым богатым помещиком России. Русские крестьяне реформой 1861 года были ограблены. Передовое русское общество, после поражения России в Крымской войне связывавшее с освобождением крестьян столько надежд на изменение гражданской атмосферы в стране, было жестоко обмануто. И как реакция на этот обман, на это всеобщее разочарование, возникла социалистическая проповедь Чернышевского, поднял свой голос из-за границы Герцен, родилась идея хождения в народ, начала создаваться партия «Земля и воля»… После убийства царя началось наступление правительства на все демократические завоевания шестидесятых годов. Александр III, пришедший на смену отцу, начал брать назад одну за другой все уступки, сделанные когда-то царем-«освободителем».
