Апозиопезис - страница 21

Довнар вошел сквозь широко раскрытые ворота, размышляя над тем, через какой вход попасть вовнутрь. Больница была выстроена как красивый неоренессансный дворец со свободно стоящими павильонами. Быть может, Генриетта направилась в один из них? Главный вход в больницу с импозантной колоннадой и лестницей казался слишком богатым, чтобы через него пихалась какая-то кошчарка. Так что Данил начал выискивать какой-нибудь боковой или задний ход. При этом он не заметил фигуры, прятавшейся за колонной, а теперь очутившейся у него за спиной.

Внезапно некто схватил переодетого инженера за платок и сильно потянул. Данил выпрямился и в тот же миг получил мощный удар кулаком в почки. Довнар лишь застонал и упал на колени, во всяком случае, попытался это сделать, поскольку нападавший держал его сзади за крепко завязанный под подбородком платок. Инженер сфокусировался на том, чтобы запустить механизм в груди и спасать свою жизнь, но, прежде чем хоть что-то удалось сделать, он полетел лицом вперед прямиком на белый гравий, покрывающий двор больницы. Нападавший протащил его несколько шагов по острым камешкам, после чего неожиданно отпустил.

- Кто пы тепя не наслал, шпик вонючий, он стелал польшую ошипку, - на несколько ломаном русском языке отозвался знакомый женский голос. - Никогда еще я не видела столь бездарной попытки слежения. Это все и гроша не стоило. А теперь говори, кто ты такая, или готовься к смерти.

Данил перевернулся на спину и нервным жестом оттер лицо от грязи, гравия и крови.

- Это всего лишь я, панна фон Кирххайм, - сказал он, после чего подложил руки под голову и вытянул ноги, ну совершенно так, словно лежал на удобном диване, но никак не на больничном дворе.

- Ох! - Генриетта даже подскочила на месте и заслонила рот ладонью. - И что должен означать этот маскарад, герр инженер?

- Да вот, вышел прогуляться, сегодня такая замечательная погода, - он указал пальцем в мрачное, свинцовое небо. - Иногда я переодеваюсь нищенкой и выхожу пройтись, чтобы не возбуждать излишнего возбуждения своей особой. Вот, хотел заскочить в больницу к знакомой, но тут на меня грубо напали.

Генриетта присела на корточки рядом с инженером и схватила его за плечо, чтобы помочь подняться. Но тот даже не шевельнулся. Тогда девушка со злостью выпустила его и сунула руку в муфточку. При этом она подняла голову, направив нос к небу.

- Прошу прощения за мою резкость, но я была уверена в том, что вы террорист. Но, раз вы прилегли отдохнуть, не стану мешать. Прощайте!

Не успела она отойти на пару шагов, как Данил уже был на ногах. Он стиснул зубы и чуть не взвыл от боли. Удар у девушки был крепким, опять же, она знала, куда следует бить.

- Геня, погоди же, не уходи! - простонал Довнар. - Мне известно, что ты меня знать не желаешь, но я не могу тебя так оставить. Скажи, пожалуйста, что у тебя болит. Не отталкивай меня, я готов принять тебя и дарить чувствами, несмотря на все преграды. Мне не страшны какие-либо твои болезни или недомогания. Вместе мы справимся с ними... Я...

Генриетта остановилась и, не говоря ни слова, глядела на пошатывающегося и что-то лепечущего Данила. Спиртным от него не пахло, но бредил так, словно выпил бочку токайского. Какую еще болезнь он придумал? Какие недомогания?

Больница Святого Духа (Szpital Swiqtego Ducha), основана в 1442 году как приют для беднейших людей. В 1859-61 году была переведена по адресу: ул. Электоральна 12, где размешалась каретная мастерская. Вплоть до 1939 была одним из самых прогрессивных и лучших медицинских заведений города. Разрушена в 1944 году в ходе Варшавского восстания. После восстановления здесь размещалась начальная школа № 220. Фотография из WikiMap 2013 г..

Ей пришлось прекратить ухаживания и усмирить роман, пока тот не набрал полной силы, поскольку сама она возвращалась на службу. Только того, но и не меньше. Вновь она становилась солдатом, к тому же - выполняющим сложное и опасное задание. Она не могла позволить себе быть слабой, иметь чувства к мужчине. Необходимо было сделаться твердой и холодной, словно сабельный клинок. В настоящее время основным были только служба м суровая прусская дисциплина. И конец с удовольствиями обычных людей.