Катя растерянно смотрела на женщину с поводком в руке.
— Да? Извините… Вы не скажете который час?
— Пять.
— А где начинаются дома?
— Вон там. Пройдите по этой тропинке несколько метров — и увидите… — Женщина внимательно посмотрела в Катины широко распахнутые, смятенные глаза, но ни о чем не спросила… Всем не поможешь.
Катя вышла к белым одинаковым домам и остановилась в ожидании какого-нибудь знака. Пять. Она сказала, пять. Сколько часов или дней она в пути? Когда появится то, что она ищет? Внезапный порыв ветра заставил Катю задрожать. Она стояла посреди какого-то двора, стараясь запахнуть куртку поплотнее. Из гаража медленно выехала синяя «Ауди». За рулем сидел крупный мужчина в темном костюме и белой рубашке. Небольшие цепкие глаза остановились на Катином прелестном лице, скользнули по изящной, хрупкой фигуре в нелепом одеянии. Он открыл дверцу, вышел. Катя подумала: ждал меня. Но мужчина равнодушно отвел взгляд. Он расплылся в ленивой, снисходительной улыбке обладателя, адресованной девушке с короткой стрижкой, в песцовом полушубке. Обошел машину и открыл ей вторую дверь.
— Не холодно тебе, Дашуль?
— Ты что!
Девушка заметила Катю, вопросительно на нее посмотрела и бросила мужчине:
— Подожди минутку.
Она подошла, дотронулась до Катиного локтя.
— Эй, ты чего? Случилось что-то? Может, тебя подвезти?
Катя отрицательно помотала головой. Она не открыла рта, потому что боялась расплакаться. Ей хотелось попросить о помощи эту сильную, уверенную в себе девушку. Но что-то мешало. Кате все мешало. Хотелось кричать и одновременно стать невидимкой.
— Ну, смотри. Я предложила. Думай быстрее, а то мы спешим. Может, денег тебе дать?
— Нет, спасибо. Ты очень хорошая… — Слезы все-таки потекли из Катиных глаз. Даша почувствовала острую жалость. Но мужчина ей уже сигналил, сидя за рулем. Катя смотрела, как машина выезжает со двора. Даша помахала ей на прощание.
— Ты что, знаешь эту оборванку? — спросил он.
— Откуда? — буркнула Даша и подумала: «Надо было оставить ей телефон. Видно, крепко вляпалась девка».
Катя вздрогнула оттого, что кто-то то ли кряхтел, то ли хихикал за ее спиной.
— Видала? — ехидно поведала ей толстая старуха, умиротворенно сложив руки на большом животе. — Жена на работе, а он проститутку привел.
— Нет, — быстро сказала Катя. — Ничего такого я не видела.
— Нет, ты мне, падла, скажи, ты издеваешься? — остервенело тряс Вовку за плечи амбал-охранник. — Я не буду милицию вызывать, я сам тебя урою! Своих денег не пожалею, а «Мартини» это гребаное разобью на балде твоей упертой.
«Парень-то совсем больной, — в ужасе думал Вовка, закрывая глаза, чтобы они не вылетели от такого сотрясения. — Он разобьет!»
— Помогите! — закричал он тонким, плачущим голосом. — Есть тут начальство или нет?
— Есть, — спокойно произнес кто-то рядом. — Отпусти его, Валера. Я — менеджер торгового зала. Не знаю, помните ли вы меня, но я вас точно уже видел. И в такой же ситуации.
Вовка открыл глаза и с надеждой посмотрел на симпатичного молодого человека.
— Слушай, паренек! — горячо попросил он. — Отпусти ты меня. Не буду я больше. Ну, не сдержался. С кем не бывает?
— Честно говоря, так ни с кем не бывает. Вы регулярно пытаетесь вынести из магазина один и тот же набор продуктов. Как это понять? Мне просто интересно. Психоз, что ли, у вас такой?
— Да, — с готовностью признался Вовка. — Психоз такой. Мечта, в смысле. Хочу попробовать буржуйскую выпивку и закуску. Ну, нет так нет. Я пойду?
— Да вы посмотрите! — заорал вдруг охранник, вытаскивая у Вовки из кармана доллары. — Он же еще у покупателей тут ворует!
Дальше Вовкины объяснения уже никто не слушал. Приехал милицейский наряд, забрал и Вовку, и деньги. У машины милиционеры помедлили.
— В общем, так, — сказал один. — Или едешь с нами в отделение, даешь показания по поводу кражи, или завтра придешь сам. А то сегодня протокол нам некогда составлять.
— А деньги? — без особой надежды спросил Вовка.
— Деньги у. нас остаются. Как вещественное доказательство.
— Не крал я их. Собачонка продал. Цуцика.
Менты радостно заржали. Вовка сделал несколько шагов в сторону и отчаянно завопил: «Мусора вонючие!» После чего бросился бежать, петляя между домами. Впрочем, он не особенно беспокоился о том, что его догонят. Впервые он честно заплатил за право сказать то, что думает.
