Рыдая, она сбивчиво рассказывала, в надежде выкинуть образы из головы:
- Они стояли... там - на площадке... Отец держал руку этой женщины...
- Тише милая, тише - это у же прошло
- ...Он ни когда так не касался мамы... Я побежала наверх...
Мужчина сильнее прижал Лизу к себе, и она прошептала:
- Я никогда не забуду холодное и взвешенное ожидание обманутой матери, и каждый – расчетливый удар. И залитую кровью кухню.
Внезапно она отстранилась, и, с широко раскрытыми глазами, ровно произнесла:
- Ведь теперь у меня нет дома…
* * *
Шаги были совсем близко.
Заруцкий попытался повернуть голову на шум, но вдруг, лицо его закрыла плотная материя.
Следом он почувствовал, как общий узел был ослаблен. Расстояние между лодыжками и запястьями увеличилось, но руки были дополнительно закреплены на чем-то холодном.
«Крюк!» - Осенило Заруцкого. И в этот момент он всё вспомнил.
Цепь вновь зазвенела, и автоподъемник начал тащить его вверх за руки.
* * *
Три года счастья пролетели как один день.
Несмотря на отсутствие помощи со стороны родственников Лизы, (родных у любимого не было), и окончание его стажировки, вместе они справлялись с буднями.
Она переехала к нему, продав свою часть квартиры. И, по его совету, перевела вырученную сумму в доллары.
Он писал кандидатскую, искал стоящую работу и встречал её по вечерам после смены отработанной на продуктовом рынке.
Но все тягости быта забывались, когда вечерами он шептал ей на ухо:
- Знаешь… у меня больше никогда не будет такой, как ты!
От этих слов у Лизы становилось тепло внизу живота. Это тепло поднималось выше – к сердцу, проходило гортань, и заполняло голову ангелами.
* * *
Сергей сел возле окна.
Пальцы нервно постукивали в такт каплям, струящимся по стеклу.
Вот уже несколько лет, он не выходил из дома, и смотрел в окно, только если шел дождь.
Его жена любила дождь. И всякий раз радовалась – когда перерыв между дежурствами Сергея выпадал на дождливые выходные.
Тогда они могли валяться целый день в кровати, и нежиться в сладкой дрёме.
- Мы с тобой «котики»!
- Почему «котики»? – Удивлялся Сергей.
Жена улыбалась, и нежно поцеловав его в нос, отвечала:
- Потому, что у нас - «лежбище морских, ленивых котиков»! И сейчас из соседней комнаты, приплюхает ещё один!
Вслед за нарочно громким окончанием фразы, в комнату влетала дочь, и плюхалась к родителям поперек кровати.
Сергей вспомнил, как искал виновника, скрывшегося с места аварии. Как поднял влиятельных знакомых – он был хороший хирург.
Но, чем дальше, тем отчетливей ниточки тянулись к Лубянке, и в конце концов – их перерезали с той стороны.
Теперь только одна Лиза навещала его.
Приносила продукты, стирала, доставала пластинки, чтобы хоть как-то поддерживать в нем интерес к жизни.
Сергей обернулся и тихо сказал ей – стоящей возле зеркала:
- Будь осторожна.
Затем отвернулся обратно к окну. Дождь бывал не так уж и часто.
Мелкий щебень и грязь летели из-под ног. Она устала, и то и дело спотыкалась, из-за рытвин заполненных черной водой на неосвещённых участках.
Массив, в никем неконтролируемой зоне - на отшибе, в любом городе являлся излюбленным местом для игр «ночной дозор», или для приватных встреч, совершенно определенного типа.
Но за исход этого «свидания» Лиза, впервые за долгое время, не могла ручаться на все сто процентов.
Впереди замаячил одинокий фонарь. «Ну уж нет! Я не куплюсь на такую откровенную провокацию!» - Мелькнуло у неё в голове.
«Хочешь меня как лисичку загнать? Поиграем!»
Лиза остановилась, и быстро осмотревшись, вошла в темный проём между гаражами.
Она слишком осмелела. Традиция диктовала, что возможность столкновения проявляется только после, ритуала близкого знакомства. Ужин в Савое для этого подходил.
Но уже внутри дорогого спорткара, Лизе и полу секунды не понадобилось, чтоб узнать «человека с сигарой».
Ламборджини взревел, рванув с места, а газ, на какое-то время дезориентировал её.
Очнувшись, на просёлочной дороге, Лиза поняла, что она впервые участвует в охоте, где возможная цель – она.
