Творческие принципы Гауди
Прежде чем завершить характеристику деятельности архитектора рассказом о храме Святого Семейства, который является и своеобразной «энциклопедией» Гауди, и делом его жизни, и, наконец, своего рода творческим завещанием, целесообразно остановиться на «кредо» мастера. Поскольку он не оставил практически ни строчки самоанализа, принципы творчества Гауди приходится реконструировать по отдельным, сугубо фрагментарным свидетельствам — просто «вывести» их из построек невозможно, так как свобода их истолкования чрезмерно велика. Архитекторы всех эпох создавали объемно-пространственные композиции, используя преимущественно прямые линии, плоскости, треугольники, окружности и сферы — целиком и отдельными элементами[46]. Лишь в редких случаях кривые вплетались в ансамбль как дань иррационально-чувственному началу. Архитекторы всегда черпали вдохновение из природы, но не путем копирования ее форм, а через посредство геометрических абстракций.
Особенная заслуга Гауди заключается в том, что он сумел извлечь из природного окружения и ввести в мир архитектуры ряд форм, мимо которых проходили поколения зодчих. Гауди обратил особое внимание на гиперболические параболоиды и их сечения, гиперболоиды и геликоиды. Образование этих форм достаточно незамысловато — проще их наименований. Известно, что гиперболический параболоид образуется при скольжении прямой по двум другим — непараллельным — прямым в пространстве и плоскость фактически представляет собой частный случай этой геометрической пространственной фигуры: направляющие оказываются строго параллельны между собой. Аналогичным образом получается и гиперболоид: хотя это прежде всего тело, образуемое вращением гиперболы вокруг оси, его можно получить и вращением вокруг той же оси наклонной прямой линии[47]. Наконец, геликоид без труда образуется при помощи вращения отрезка вокруг оси, если одновременно отрезок перемещается вдоль оси.
Гауди избрал именно эти пространственные формы в качестве основных «кирпичей» своей геометрии архитектурного формообразования. Мастер не мог использовать эти абстрагированные формы в чистом виде, изымая их из природного окружения, где они всегда фактурны — покрыты цветом и растительностью или камнями; заметим, что пространственный промежуток между двумя холмами всегда имеет форму гиперболического параболоида, хотя и не воспринимается таковым, как правило. Поэтому-то, заимствовав у природы геометрический принцип, Гауди затем покрывал его естественным декором[48]. Так, на фасаде Рождества храма Саграда Фамилиа, колокольни которого представляют собой правильные параболоиды, тщательно воспроизведено более ста видов животных и столько же растений. Это «простое» воспроизведение природы, «незамысловатое» подражание ей стали фактически подлинной революцией в архитектуре, осуществленной одним человеком — без манифестов и лозунгов.
Во внимании к гармонии пропорций, цвету, свету Гауди считал себя прямым продолжателем византийской и готической традиций — об этом он часто говорил в своих беседах в подвале дома Мила́ и на стройплощадке храма. Но точно так же он иногда выражал свое отношение к барокко, а само его творчество навсегда сохранило и отпечаток стиля «мудехар», и привязанность к народной каталонской архитектуре.
Казалось бы, чистота принципов формообразования, свойственная Гауди, должна была произвести некоторый общий поворот в архитектуре. Но этого не произошло из-за вневременного характера идей мастера. Воплощенные в его работах принципы никак не связаны с маятниковым колебанием художественных течений XX в. Концепция архитектора, никогда не принявшая связной литературной формы, осталась известной лишь узкому кругу друзей в то самое время, когда в европейской архитектуре близилось торжество идей функционалистов и пуристов всякого рода, певцов прямой линии и глашатаев прямого угла. Когда Гауди умер, в Дессау строился «Баухауз» Гропиуса.
