— Это глупый вопрос, — заметила Татьяна.
— Вам нравится танцевать?
— Да.
— Хорошо поесть?
— Да.
— Красиво одеться?
— Да.
— Какой цвет вы предпочитаете: голубой или красный?
— Голубой.
— Ох, Таня, Таня... Одного последнего ответа достаточно для того, чтобы усомниться в вашей благонадежности...
— Но голубой цвет мне действительно больше к лицу, чем красный, — с обидой произнесла Татьяна.
— Все ясно... Если добавить, что в течение определенного срока вы предоставляли крышу немецкому агенту Сизову, нарушаете правила торговли нормированными продуктами, то... Вывод напрашивается сам собой — русскую контрразведку вам надо опасаться больше, чем меня. Я предлагаю вам деньги и обеспеченное будущее. «Смерш» может предложить в лучшем случае длительное заключение, в худшем — стенку...
— За что стенку? Я ничего не сделала...
— Вы думаете?
— Я знаю! — ответила Татьяна запальчиво.
— Я тоже знаю. В ночь на десятое февраля в Доме офицеров происходило совещание высшего командного состава группы войск. Оно было совершенно секретным. Продолжалось с двадцати трех часов девятого февраля до трех часов десятого. Вместо заболевшей буфетчицы вам было поручено подать офицерам ужин.
— Только кофе с бутербродами.
— Пусть кофе с бутербродами. Вам категорически было запрещено говорить, где вы были в ту ночь и кого видели. Это так?
— Так.
— Вы рассказали об этом Сизову. Выдали военную тайну врагу.
— Откуда же я знала, что Сизов враг? Он был ревнив как черт. Думал, что я спала с Роксаном.
— Не принимайте меня за девочку. Вы указали на предъявленной фотографии офицеров, приезжавших на совещание.
— Все было совсем не так... Когда Сизов узнал, где я была, он неожиданно поверил мне сразу. Воскликнул: «Наверняка там был кто-то из моих друзей!» Я ответила, что не знаю. Вот тогда он и показал групповую фотографию. Я опознала на ней двоих или троих офицеров.
— Вы опознали командующего армией, начальника штаба и начальника оперативного отдела... Таким образом, о совещании, совершенно секретном, в то же утро стало известно немецкому командованию.
— В то же утро? — не поверила Татьяна. .
— Да... Вы совершили служебное преступление. Представляете, что ждет вас, если об этом станет известно русской контрразведке?
— Вы хотите сказать... — Глаза у Татьяны были еще сухие, но голос дрожал, словно она уже плакала... — Нет-нет! Меня не расстреляют!
— Вы самоуверенны. Вас избаловали мужчины. Вполне вероятно, что вас именно расстреляют. Но если вдруг органы НКВД проявят жалость, недопустимую в военное время, то вам дадут срок. Минимум лет десять. На волю вы вернетесь старухой. Лучшие годы за колючей проволокой. Печально! Может, вам повезет. И время от времени вы будете спать с начальником лагеря. Но все равно это печально
— Как же быть? — спросила Татьяна тихо.
— Положиться на своих друзей. Я ваш друг. Вы меня поняли?
— Поняла...
— Пишите, — совсем мягко сказала Погожева.
Татьяна послушно взяла ручку. Перо легко скользило по бумаге. Но буквы получались неровными, закошенными вправо.
— Теперь поставьте число и подпись, — закончив диктовать, предложила Серафима Андреевна.
Татьяна нехотя повиновалась.
— Хорошо, — сказала Погожева. — Переверните страницу и напишите номера воинских частей, дислоцирующихся в гарнизоне.
— Я не знаю, — испуганно прошептала Татьяна.
— Плохо, — укоризненно заметила Погожева. — Плохо в первый же день врать, своему коллеге. На библиотечных карточках вы указываете номера воинских частей. Кстати, не забудьте написать фамилии и воинские звания известных вам офицеров.
У Татьяны было такое чувство, будто она летит в пропасть. Но еще долго-долго не будет дна с его острыми скалами, а только страх, незнакомый и липкий.
Столбик номерных знаков воинских частей получился совсем коротким. Список офицеров — чуть больше.
— Мало, — сказала Погожева.
— Больше не помню.
— Верю. Даю день сроку. За это время составьте мне полные списки по картотеке.
Татьяна ничего не ответила.
— Переверните еще страницу, — продолжала Погожева. — Пишите: «Расписка». С новой строки: «Я, Дорофеева Татьяна Ивановна, получила от сотрудника германской разведки за переданную мной информацию военного характера аванс в сумме десять тысяч рублей». Прописью. Так. Число. Подпись.
