Стук копыт приходил снизу. Можно было догадаться, что всадник уже выбрался из ущелья и горной дорогой, на которой с трудом могли бы разминуться две лошади, поднимался сюда, к дубу, где стояли Анастасия и Костя.
Глухо крикнула большая птица. Улетела в ночь, рассекая воздух черными крыльями...
— Это точно Козяков, — тихо сказал Волгин.
— Спрячемся, — прошептала Анастасия.
— Пусть прячется он. Мы у себя дома. Мы здесь хозяева.
Анастасия вспомнила, что у нее в кармане пальто лежит пистолет мужа. Она опустила руку в карман, чтобы передать Константину личное оружие. Но тут же увидела в правой руке Волгина другой пистолет.
Конь Волгина внезапно заржал. Козяков остановил свою лошадь.
— Руки вверх! — крикнул Костя и шагнул навстречу полковнику.
Но в это время за его спиной раздался выстрел. Волгин упал плашмя. И даже не вскрикнул...
Вздрогнул конь под Козаковым, поднялся на задние ноги. Едва удержался в седле полковник.
— Не пужайтесь, господин полковник... — Из-за дуба вышел егерь Воронин с ружьем наперевес.
— Кого это ты успокоил, Сергей Иванович? — спросил Козяков, спрыгивая с седла. Но, не дождавшись ответа, вдруг опознал Анастасию и бросился к ней: — Анастасия! Бог милостив! Бог милостив! Я не рассчитывал тебя найти!
— Что вы наделали? — выдохнула она, — Что наделали? Вы убили его! Мерзавцы, подлецы, бандиты, сволочи!..
— Успокойся, дочка. Успокойся...
— Это Аполлон, — сказал Воронин. — Они уже здесь около получаса отдыхали.
Сбросив оцепенение, в которое ее ввел внезапный выстрел, Анастасия подбежала к Волгину. Упала рядом с ним на колени и прижалась лицом к его голове. Пуля, вероятно, попала в затылок. Волгин был мертв. Но кровь еще не остыла.
— Нашел? — спросил Козяков Воронина.
— Да. В полной сохранности. Только перекласть во что-то нужно. Несподручно тащить в горшке будет...
— Придумаем. Где золото?
Егерь повернулся, чтобы идти к дубу, и уже сделал несколько шагов, когда поднялась Анастасия, быстро приблизилась к Воронину и выстрелила в то место, где воротник кожуха облегал шею. Затем она повернулась к отцу:
— А теперь твоя очередь...
— Анастасия! Не смей!
— Не подходи...
— Анастасия, Воронин принес золото. Мы сегодня же уедем отсюда. Уедем туда, куда я обещал...
— Не подходи!..
— Я не двигаюсь! Это тебе просто кажется!
Но она выстрелила все равно...
Эх! Только все это привиделось Анастасии. Привиделось, приснилось. Бывают же сны, похожие на явь.
Это, конечно, хорошо, что не случилось ничего страшного, непоправимого. Что уснула Анастасия, просто уснула.
Волгин и Анастасия действительно шли день, вечер и большую часть ночи. Большую часть, но не всю ночь. Потому что идти всю ночь у Анастасии не было сил. И они сделали привал возле заброшенного шалаша, с которого еще не облетели сморщенные, как гармошка, листья.
И когда Анастасия открыла глаза, то поняла, что они с Костей не одни. Кругом лошади и люди... Потом она услышала голос отца... И перепугалась за Костю...
Но Козяков еще не встречался с Ворониным. Ничего не знал... И он, вероятно, спросил Костю, почему они здесь. И Костя что-то сказал...
Когда Анастасия проснулась, то все уже очень торопились. Козяков сказал ей, что встретились они кстати. И бродить, и скитаться осталось им недолго. Он угадал, словно смотрел в воду. Но конечно, вкладывал совсем другой смысл в свои пророчества...
Сели на лошадей. Анастасия ехала рядом с Волгиным. Наступало уже утро. Красивое утро. Но вдруг впереди крикнули:
— Красные!
А потом началась беспорядочная стрельба. Конь понес Анастасию, и Волгин едва догнал ее. Схватил коня под уздцы.
А пули шипели и свистели. И кора отскакивала от деревьев, и белые щепки тоже. Вспышки выстрелов мелькали, будто кто-то размахивал желто-красными цветами. А потом упал один человек, и другой лежал на земле с разбитым в кровь лицом.
Козяков подтащил пулемет. Пулемет «максим». Поставил на очень хорошее место, а красные были внизу, и прошивать их из пулемета было очень сподручно. Козяков сам лег за пулемет. Брызнуло пламя. И люди внизу словно начали спотыкаться. Тогда Волгин, разгоряченный боем, крикнул:
— Уходи, атаман, я прикрою.
