— Как вас зовут?
— Мирзо Иванович. Можно просто Мирзо...
— Мирзо Иванович лучше. — Она смотрела на него с улыбкой. Но улыбка эта еще не означала согласия на ужин. И Каиров понимал, она оценивает его внимательно и придирчиво, как могла бы оценивать шубу в магазине женской одежды.
Вздохнув, она тихо сказала, чуть сощурив глаза:
— Не очень вы похожи на владельца чайной и ресторана-погреба «Булонский лес». Но это даже интересно...
Каиров помимо воли бросил взгляд в сторону рабочего, стругавшего доску. Виктория заметила:
— Он не понимает по-русски.
— На кого же я похож? — Теперь он тоже смотрел на нее пристально и говорил тихо.
— У нас будет время это выяснить... — заверила она. — В восемь вечера приезжайте за мной на Луначарскую улицу, шесть. Возьмите кучера. После шашлычной за руль я не сажусь... И последнее, не надевайте эту дурацкую шляпу. Офицерскую выправку шляпой не скроешь.
— Я и не скрываю, — обиделся Каиров. — За свое антипролетарское прошлое я отсидел срок от звонка до звонка. И сегодня перед новой властью чист.
Она будто не слышала его слов. В мастерскую вошли две женщины, очень похожие друг на друга. Вполне возможно, сестры. Виктория раскрыла объятия:
— Руфина! Сарочка!
— До свидания, — сказал Каиров.
— До встречи, — подчеркнула Виктория.
3
Уголовное дело, возбужденное городским прокурором по поводу убийства завхоза гостиницы «Эльбрус» Попова Вадима Зотиковича, висело на Салтыкове тяжелым грузом.
Прокурор, интеллигентный и старый, поучал его сегодня:
— Вторая стадия уголовного процесса — предварительное расследование — должна представлять мини-энциклопедию преступления. От «а» до «я». Все фактические обстоятельства, все необходимые доказательства, которые неизбежно потребуются при судебном разбирательстве, должны быть выявлены именно во второй стадии.
— Я об этом догадываюсь, — хмуро сказал Салтыков.
— Этого мало, уважаемый товарищ. О мастерстве в конечном счете говорит результат.
— Вы же знаете, одновременно этим делом занимается и Донугро.
— Не нам учить, как говорится, товарищей из края... Но мне помнится, еще до их приезда вы высказывали интересную версию...
— Убийство на почве ревности.
— Вот, вот... Скептическое отношение к первой версии в наших сферах стало чуть ли ни хорошим тоном... А между прочим, в истории криминалистики ой сколько примеров, когда первая версия являлась и единственно правильной... В здешних же краях народ темпераментный, горячий. Когда же речь идет о вопросах чести, тем более женской чести... Тут и кулак, и нож могут пойти в ход в самый неожиданный момент...
— Судя по всему, Попов был убит кастетом.
— Экспертам виднее... Во всяком случае, если бы это было запланированное убийство, тело бы пришлось искать долго и, возможно, безрезультатно...
— Может быть, и так, — мрачно согласился Салтыков.
— Ищите женщину. — Прокурор сделал жест рукой, точно приглашая к танцу.
...Вернувшись от прокурора, Салтыков по заданию Каирова позвонил в Ростов и попросил выяснить: отправлялась ли 26 мая телеграмма в Совкино гражданином Кузнецовым?
Потом он пригласил к себе ожидавшего в коридоре Глотова Федора Максимовича.
Лицо у Глотова было треугольным. Широкое во лбу, оно точкой сходилось на подбородке. Нижняя губа чуть отвисла, придавая лицу выражение удивления и легкого испуга. Однако глаза из-под мохнатых бровей смотрели нагловато, недоверчиво.
Задавая первые традиционные вопросы, Салтыков обратил внимание, что Глотов моложе Шелепневой. Она была с 1904 года рождения, он — с 1906-го. Салтыкову показалось это верхом безнравственности. Его начал раздражать даже голос допрашиваемого.
— Вы были знакомы с Поповым Вадимом Зотиковичем? — спросил Салтыков в упор.
Глотов, разумеется, ожидал этого вопроса. Ответил не задумываясь:
— Да-да... Я был знаком с ним. Не любил его. В ночь под Новый год поставил ему фонарь под глазом.
— По какой причине?
— Он, пьяный как свинья, приперся поздравлять мою жену.
— Татьяну Шелепневу?
— Татьяну, — кивнул Глотов. На лице его блестели бусинки пота.
— Почему вы с ней не расписаны? — Это был необязательный вопрос. Но Салтыкова — в душе основательного семьянина — раздражала неряшливая манера открытого сожительства, называемого гражданским браком.
