— Враги тщательно подготовили наступление и сразу ввели в действие большие силы. Ставка на неожиданность. Это преимущество всякого бандита. Не правда ли? Конечно, это только проба сил, авангардные бои, борьба за наиболее выгодные позиции. Наша задача, милый Ткеша, дать родине как можно скорее новое мощное оружие — лучи Макшеева. Ими мы отразим и покараем любого врага и сохраним родине тысячи жизней.
— Верно, Сергей Ильич. Только я боюсь, как бы они сами не пустили в ход наши лучи, — выразил тревогу Ваня.
— Будем надеяться, что этого не произойдет. Ремизов полагает, что Пашкевич со своими друзьями не успели пробраться за границу. Вряд ли переправлен и чертеж.
— Ну, а как дела у Ремизова? Он сообщал что‑нибудь?
— Да. Он мне звонил и говорил, что дела идут успешно. Обещал скоро известить…
— Поскорей бы, — вздохнул Ваня.
— Кстати, Ткеша, как идет работа с вашей ручной гранатой? — спросил инженер.
— Готова, — ответил Ткеша и достал из портфеля свою гранату.
— Я сделал всего три гранаты, — пояснил он, — две передал для испытаний, а одну принес показать вам. — И он, смущенный, протянул гранату Званцеву. — Она без капсюля, а потому безопасная. Капсюлечек я храню отдельно.
Званцев осмотрел гранату, которая по виду ничем не отличалась от обыкновенной ручной гранаты бутылочной формы, применявшейся еще во время мировой империалистической войны.
— А каков радиус ее действия? — спросил Званцев.
— Я рассчитывал на пятьдесят метров… Испытания покажут. Я думаю…
Телефонный звонок прервал Ткешу. Званцев взял трубку.
— Здравствуйте, товарищ Ремизов… Слушаю, слушаю… — Инженер довольно долго молчал. Наконец он сказал: — Что ж, как всегда, я готов. Скажите, можно взять с нами Ткешу?.. Отлично, мы сейчас соберемся. До свидания. — Он положил трубку.
— Что такое? — спросил взволнованный Ткеша.
— Он предлагает мне и вам ехать в Великие Луки. По дороге обещал все объяснить. Вы не возражаете, Ткеша? Я за вас дал согласие.
— Конечно, не возражаю!
— Хорошо. Поезд отходит через полтора часа с Октябрьского вокзала. Мы поедем до станции Бологое, а там пересядем на другой поезд.
— А вы, — обратился инженер к Ване, — останетесь здесь и поможете Андрею Васильевичу закончить работу.
Сборы были недолгими. Званцев дал Ткеше полотенце, мыло и другие необходимые в дороге вещи, которые Ткеша уложил в свой портфель вместе с гранатой.
Званцев дал ему также теплую фуфайку, шапку и шарф, так как на дворе стояла уже поздняя осень, и Ткешино драповое пальто было недостаточно теплым. Сам Званцев взял с собой только маленький чемоданчик, который, как это заметил Ткеша, был у него заранее уложен. Через полчаса они были уже на вокзале. В ресторане их ждали Ремизов, его помощник Семенов, еще три товарища в форме и… Елена Николаевна Савельева.
— Решила пуститься в приключения, — сказала она, глядя на Званцева и протягивая ему с улыбкой руку. — Дочурку отправила к бабушке. И вот еду с вами.
— Я попросил Елену Николаевну сопровождать нас, — вмешался в разговор Ремизов, — так как она единственный человек, который видел в лицо Лунца. Я очень рад, что она согласилась, хотя это путешествие не лишено опасности.
— И вы не боитесь? — спросил Званцев Елену Николаевну.
— Я не трусиха. А, кроме того, прошу помнить, что я дочь Макшеева. — Глаза ее стали серьезными, но губы по–прежнему улыбались.
— Я никогда и не считал вас трусихой. Я знаю, что вы — храбрая женщина. А как же вы устроились с работой?..
— Мне дали отпуск на пять дней. Думаю, что этого времени хватит.
— Товарищ Ремизов, но когда же вы откроете нам тайну этой поездки? — спросил Ткеша.
— Позже, в вагоне.
— Тогда, если никто не возражает, давайте выпьем чаю, — предложил Ткеша.
Все уселись за один столик и заказали чай.
Ресторан был полон народа. Это в большинстве были военные: летчики в кожаных пальто, артиллеристы, военные врачи, интенданты.
Через полчаса подали поезд. Ткеша взял один чемоданчик Елены Николаевны; другой, маленький, с красным крестом на крышке, она взяла сама.
— Что это у вас? — спросил Ткеша.
— Дорожная аптечка. Я всегда беру ее с собой. Я ведь врач, а врач без аптечки — все равно, что солдат без ружья.
